— Я могу отправить тебя обратно первым рейсом на следующей неделе…
Джулия сердито перебила:
— Позволь напомнить, что я подписала контракт.
— Ну и что из этого? — не унимался Роджер. — Если у тебя нет денег заплатить неустойку, я могу помочь.
Такое предложение возмутило Джулию еще сильнее. Она вспылила:
— Заруби себе на носу, Роджер: всех твоих денег не хватит на то, чтобы меня купить! Я приехала сюда работать, и я не собираюсь удирать поджав хвост по первому твоему слову.
— Только этого мне и не хватало — упрямой дамочки! — пробурчал Роджер.
— Что, думаешь, это тебе не по зубам?
А ведь было время, угрюмо подумал Роджер, когда Джулии Осмонд и в голову не приходило мне перечить. Впрочем, решил он, в этом есть и свои плюсы: теперь не нужно будет ходить перед ней на цыпочках. Он зловеще усмехнулся. А при первой же возможности я от нее избавлюсь.
Джулия украдкой покосилась на своего спутника. Он молчал, но, судя по тому, как ходили желваки под его потемневшей от щетины кожей, ему было что сказать. Роджер повернул ключ зажигания и резко рванул с места. Роджер всегда любил быструю езду и не особенно заботился о комфорте пассажиров, так что в этом смысле он не изменился, но в остальном он изменился очень сильно. Джулия украдкой бросила на него взгляд, гадая, что же занесло члена одной из богатейших семей Австралии в эти дикие необжитые места. Что заставило его отказаться от роскоши и жить, как бродяга? В глубине души Джулия подозревала, что ответ может ей не понравиться.
Роджер снова посмотрел на нее ледяным взглядом, пытаясь найти трещину в ее защитном панцире и проникнуть под него. Джулия поспешно отвернулась к окну, но все же успела заметить недобрую улыбку, искривившую губы Роджера. Кабина пикапа вдруг стала казаться слишком тесной, аура пугающей силы и мужественности, окружавшая Роджера, казалось, заполонила все пространство, и Джулию, несмотря на жару, бросило в холод. Она поёжилась. Так нельзя, спохватилась она, наверняка именно такой эффект Роджер и стремился на меня произвести. Надо показать ему, что я ни капельки его не боюсь и не стану пресмыкаться перед ним только потому, что он не в восторге от моего приезда.
Насколько Джулия могла судить, ее единственным «преступлением» было то, что она напоминала Роджеру о прошлом. Но то давнее происшествие причинило боль не только ему, она тоже страдала. Глядя на Роджера, Джулия чувствовала его потерю как свою, но под ее взглядом он только плотнее сжал губы. Джулия понимала, что он не примет ее сочувствия, наоборот, его стремление избавиться от нее удвоится.