— Это ты на фотках? — задал глупый вопрос Коля, когда Вера вернулась на кухню. — Или, пардон, Алина Кабаева?
— Я. В школе занималась. Даже в сборную города хотели взять. Но не взяли. Видно, способностей не хватило. А ты где-нибудь занимался? В детстве?
— В театральной студии при Голливуде.
— А сейчас хобби есть?
«Еще какое! Ни у кого в мире такого нет! Но, к сожалению, оно с грифом „сов. секретно“. Иначе отправят в психиатрический дом».
— Да. Я коллекционирую старинные пылесосы. Есть уникальные, царских времен, на дровах, есть попроще — бензиновые. Дорогое удовольствие, но приходится терпеть. Очень много места занимают.
Они выпили чая, продолжая болтать о подобной ни к чему не обязывающей ерунде. Вера вспомнила, как в детстве в деревне ее укусила за ногу щука, и она очень долго боялась купаться, как однажды ей пришлось срывать стоп-кран, чтобы забрать отставшего на станции пассажира, а потом долго отписываться. А Коля поведал о тонкостях японского театра Кабуки. То есть молодые люди нашли массу общих тем для разговора и точек соприкосновения.
Когда Вера вымыла чашки, он собрался с духом, чтобы огласить подготовленные тезисы. Поднялся и приблизился к ней на расстояние вытянутых когтей.
(Вера, я старый менеджер и могу предложить хорошую скидку как постоянному клиенту…)
— Вера. Не правда ли, что орхидеи в этом году расцвели рано? Одним словом… Я люблю тебя до слез, без ума тебя люблю. Так получилось.
Наверное, растерявшись, она хотела сказать, что он ее совсем не знает, что ей, конечно, это приятно слышать, но все это так неожиданно.
Но не успела.
В дверь позвонили. Как бывает в кино — в самый ответственный момент в жизни. Ни секундой раньше, ни секундой позже. По-снайперски — точно в десяточку.
— Ты кого-то ждешь?
— Вообще-то, нет. Может, соседка? — Вера направилась в прихожую.
«Ты-то не ждешь, — пробила Колин мозг дедуктивная мысль, — зато я жду. Привета от кандидата юридических наук. Пропасти ведь могли „академики“. Они спецы, в метре от себя не заметишь. И стрелять умеют через дверной глазок».
— Вера, подожди. Я открою.
Коля в тигрином прыжке догнал девушку и, мягко отодвинув, приник к глазку.
Подъезд, как и в большинстве городских домов, освещался естественным образом, через окна. Поэтому он разглядел лишь контуры стоявшей за дверьми личности. Но и этого хватило. Контур был характерным и узнаваемым.
— По-моему, это милиция, — прошептал безумный влюбленный, — в фуражке.
«Не исключено, за мной. После визита Вяземского в офис удивляться уже ничему нельзя».
Девушка тоже посмотрела в глазок и спросила: