— Посуда вымыта, — объявила, появляясь из кухни, тетя Кэт. — А вы, я вижу, заняты книгой. Интересно, правда? Подумать только, сколько лет она провалялась у нас в доме в студии дяди Боба! Тебе уже рассказали про шурф, который китайцы вырыли возле ручья? Шестьдесят футов глубиной. А про убитых? Одного нашли с ножом в спине, а другого на дне шурфа. Сам ли он туда упал или его столкнули? Покажи Кену картинку, Хью. Когда я на нее смотрю, мне представляется, что один из них сначала заколол другого из-за золота, а тот, второй, последним усилием столкнул своего убийцу на дно шурфа.
— Чепуха! — заявил дядя Боб, — Об этом в книге ни слова не сказано. Я уверен, что это сделал кто-то другой. Во всяком случае, ты, Кен, почитай сам. А как насчет того, чтобы поиграть в «скрэббл», ребятки? Поиграем с ребятами, а, Кэт?
— Это несправедливо, — запротестовала Джоан. — Папа всегда выигрывает. Он знает очень много слов.
— В лото! — заверещала Фрэнси. — В лото!
— Ладно, — согласился дядя Боб. — Давайте играть в лото.
— Ура! Ура! — закричала Фрэнси, которая довольно часто добивалась того, чего ей хотелось.
Было уже, наверное, не меньше десяти, когда Хью с Кеном вышли в сад. Хью шел впереди, освещая дорогу карманным фонариком. Необходимости в этом не было, потому что стояла полная луна и в саду было светло, но луч фонарика придавал их путешествию некоторую таинственность. Кен шел, с трудом переставляя ноги: устал как собака. Еще ни разу ему не довелось провести такого вечера, ни разу. Голова у него болела от шума, крика и разговоров. Его подташнивало, но не так, как по-настоящему, а так, когда голова становится пустой.
— Чтобы все было тихо, Хью! — крикнула от дверей тетя Кэт. — Не забыл?
— Нет, мама! — гаркнул в ответ Хью.
— Встаем в семь утра! — крикнула Джоан, — Ты привез с собой плавки, Кен?
— Не-ет, — простонал Кен.
— Я тебе принесу.
Кен заковылял дальше, почувствовав себя еще более несчастным.
— Спокойной ночи, ребятки! — крикнул дядя Боб. — Если напугаетесь, звоните в колокольчик. Вы знаете, о чем я говорю.
— Знаем, — фыркнул Хью.
— В какой колокольчик? — спросил Кен, в глубине души злясь на дядю, который по глупости позволил им в самый разгар ночи выйти из дома. Кен боялся даже представить, что сказала бы, узнав об этом, мама.
— В тот самый, — ответил Хью (о котором Кен и понятия не имел). — И почему это мы должны напугаться? Только дураки боятся оврага. Там никто и мухи не обидит. Ты ведь не боишься, а, Кен?
— Нет… — Кен не мог понять, о каком овраге идет речь. Он не помнил, чтобы об этом говорилось.