— Да ты просто горишь! Он покачал головой.
— Все пройдет. Должно пройти. Уже долго тянется. Мне должно полегчать.
Слишком поздно Сьюзан вспомнила о крови, которую она обнаружила в своей комнате.
— Сколько дней ты уже в таком состоянии?
Он пожал плечами, но движению не хватило энергичности и живости, присущей Дэниелу Крокеру, которого знала Сьюзан.
— Семь. Восемь.
— Дней! — откликнулась она. — У тебя лихорадка уже больше недели, и ты ничего не предпринял?
— Я был у врача. У меня есть лекарство. Но, похоже, но… не помогает.
— Это потому, что ты шляешься где попало, пробираешься без спросу в дома, исчезаешь и делаешь из меня дуру.
Последнее замечание вызвало у Дэниела тень улыбки.
На комоде рядом с кроватью стоял кувшин и таз для умывания. Сьюзан взяла кувшин, разбила тонкий ледок, образовавшийся на поверхности, и налила воды в таз. Намочив кусок ткани, она положила ее Дэниелу на лоб.
— Черт побери! Холодно! Ты хочешь уморить меня?
— Нет. Хотя, возможно, мне следовало после всего, что ты со мной сделал.
Она обтерла его щеки и рот, прополоскала ткань и промокнула шею Дэниела. Но даже понимая, что нужно облегчить его страдания, Сьюзан не могла заставить себя обтереть все его тело.
Она вложила ткань Дэниелу в руку, чтобы он сам позаботился о себе, и отошла на относительно безопасное расстояние — к окну.
— Что ты здесь делаешь, Дэниел? Несмотря на явно плохое самочувствие, он усмехнулся:
— Приехал на встречу воспитанников.
— До встречи еще несколько недель. А ты, между прочим, работаешь на агентство Пинкертонов… не забыл?
Дэниел пожал плечами.
— У меня отпуск.
— Ты не можешь здесь оставаться.
Он пристально посмотрел на Сьюзан из-под полуопущенных век.
— Почему?
— Это… неприлично.
— Что неприличного в том, чтобы остановиться в доме, где я вырос и где живут еще два десятка человек?
Сьюзан сложила руки и сердито посмотрела на него.
— Но ведь ты приехал не с честными намерениями. У тебя есть какие-то скрытые причины.
— Я хотел навестить старых друзей.
— Из писем Эсси мне известно, что ты многие годы здесь не показывался. Дети, которые сейчас живут здесь, чужие тебе.
— Тем более стоит остаться.
— Ты мог бы пожить в гостинице.
— А может, у меня мало денег.
— Не разыгрывай передо мной невинность, Дэниел Крокер. Наши старые друзья только и пишут мне, что о тебе — любимый предмет. И я прекрасно осведомлена о работе, которую ты делаешь для агентства. Думаю, что ты богат, как Крез.
— Я все потратил.
— Все? На что?
Дэниел упрямо мочал. Поморщившись, он натянул на себя тонкую простыню. Сьюзан вдруг осознала, что спорит с больным человеком. С больным и