Галла вывела последний символ и поднялась с земли.
Иоллар ничего не успел сделать, а она уже переступила проведенную им черту. В замершем мгновении утонули крики в ужасе разбегающихся солдат и шепот звучавшей над ухом молитвы. Медленно-медленно, словно это стоило ей невероятных усилий, поднялась рука с черным ножом, и к дышащему пустотой небу полетели слова никогда и никем не слышанного языка…
Ромар не хотел бы умереть так – не от клинка врага, не от старости, не от болезни, даже не от смертельной магии, а вот так, как эти люди, в один миг отдавшие бездне свои души. Это была плохая смерть, и даже враги ее не заслуживали. Он хотел сказать об этом Лару, но по глазам понял, что Сумрак думает так же. Тогда он решил сказать об этом Галле, когда все закончится. Конечно, она поступила хорошо, спасая своих друзей и тех людей, которых посланные капитаном Марега охотники вряд ли успели бы увести. А еще – отогнала от границы вражескую армию, и теперь кармольцам не придется отвоевывать у захватчиков потерянные из-за предательства одного человека и глупости другого земли. Но все равно это плохая смерть.
Убийца вздохнул с облегчением, когда она сказала, что нужно заканчивать.
Чародейка начертила на земле какие-то знаки, а потом вышла из круга, чтобы прогнать того, кого позвала на помощь. Она подняла нож и выкрикнула что-то на красивом, певучем наречии, которое отчего-то отказался переводить висевший на шее у идущего амулет-переводчик. Постояла еще немного, а потом обернулась к ним:
– Все.
Ромар посмотрел за реку – там еще оставалось много живых. Но они были напуганы пришедшей с потемневшего неба смертью, и, если их командиры или маги не поймут, что опасность миновала, и не остановят их, люди будут бежать до тех пор, пока не упадут от усталости.
Сумрак шагнул навстречу жене, но, вместо того чтобы обнять, замахнулся и ударил ее по щеке. Ромар отпрянул назад от неожиданности и натолкнулся на плечо Эн-Ферро.
– А я бы еще добавил, – хмуро сказал проводник, видя, что Лар уже прижал Галлу к своей груди и гладит по волосам, шепча что-то на ухо.
– И я бы, – гневно сощурил единственный глаз Сэллер.
Наверное, они знали что-то, чего не знал Ромар.
– Он понял, – сказал ему Буревестник. – Или слышал об этом раньше.
– О чем?
– Если бы знак отмены не сработал, Пожиратель ушел бы только после того, как забрал душу призвавшего его мага. Думаешь, почему этим воззванием почти не пользуются?
– Ясно. – Убийца подумал о Сумраке, об оставшемся в Марони малыше и хотел сказать, что, хоть у мужчин его народа считается низким поступком поднять руку на женщину, на месте Лара он тоже, наверное, не сдержался бы. Но его перебил тот самый охотник, который первым начал молиться местным богам.