– Я слышал только одну маронскую легенду. О белой волчице. Идемте, тэсс, не стоит заставлять коменданта ждать.
Меня вновь повели через двор, на котором прибавилось народу. Возвратившиеся из патруля бойцы бросали в мою сторону колючие взгляды и тихие нелестные словечки. Если бы им позволили, я не сделала бы и десятка шагов и в лучшем случае присоединилась бы к прежнему коменданту на виселице. А в худшем? Даже думать не хочу.
Стараясь не смотреть на людей, я то пялилась в спину идущего впереди мага, то поглядывала по сторонам из-под упавшей на глаза челки, рассматривая Тарли изнутри. Небольшой замок. Классический квадрат стены с круглыми башнями по углам и маленькими смотровыми башенками над воротами. Помимо центрального строения есть керсо, несколько сараев вроде того, в котором запирали меня, а где-то, в невидимой отсюда части двора, – кузня, если судить по характерному стуку молота и специфическому запаху, хорошо различимому даже в наполненном сотней других ароматов воздухе. Букет был еще тот: от сена до трупного смрада. Но я чувствовала все – кое-какие мои способности не связаны с магическим даром и не блокируются «слезами демонов». Мои драконьи способности, например. Язык нащупал удлинившиеся клыки. Жаль, что трансформация мне удается лишь частичная: клыки и выбить можно.
У донжона я избавилась от бесполезной зубастости, дождалась тычка в спину и поднялась по ступенькам к распахнутой настежь двери. Подтолкнувший меня солдат понял, что я не могу ответить на грубость, и не отказал себе в удовольствии пихнуть меня еще несколько раз, пока мы шли по коридору, а затем поднимались по узкой каменной лестнице. Последний удар, которым человек втолкнул меня в маленькую комнату с зарешеченным окном, был достаточно болезненным, и я непроизвольно и как-то по-детски ойкнула. Вышагивавший впереди маг обернулся, неодобрительно взглянул на арбалетчика, но промолчал.
– Это она? – с брезгливым недоверием спросили из темного угла.
– Да, тэр Ласто.
Не знаю, кого ожидал увидеть капитан на месте невысокой растрепанной девчонки, но сам он внешне вполне соответствовал тому представлению, которое сложилось у меня по рассказам. Когда мужчина вышел на свет, удалось разглядеть его во всей красе: сорок – сорок пять лет, высокий, худой. Темные, неровно остриженные волосы, тонкий нос с хищной горбинкой, воинственно топорщащиеся усы, тонкие губы. Довершали картину прищуренные голубые глаза, холодные и слегка безумные, как у многих, упившихся кровью на этой войне.
– Она? – переспросил комендант, как сплюнул.