Вэли умолк. Он сказал все это без тени раздражения или недовольства. Он был просто удивлен.
А я? Думаю, что ты легко представишь себе мое состояние.
— С Искэндером мы разошлись давно, — сказала я. — С тех пор я живу одна и ни за кого замуж не выходила. Впрочем, это не совсем верно, ибо человек, изображенный на этих фотографиях, считается моим мужем. Больше того — мои дети зовут его своим отцом.
— Но кто же это?
— Вы.
Сафиуллин посмотрел на меня с нескрываемым удивлением.
— Я?
— Да, вы. Вашу карточку я нашла среди старых бумаг, сохранившихся еще с рабфаковских времен…
— Значит, в доме отдыха не ошибаются, когда говорят, что вы — моя жена? — не совсем по-обычному рассмеялся Вэли.
— Выходит, что так.
— Но я не понимаю. Зачем вам вся эта история понадобилась?
Я на мгновение задумалась. И затем уже совершенно твердо сказала:
— Если вас это беспокоит или смущает, я сейчас же уберу все фотографии, пойду в дом отдыха и заявлю, что они ошиблись, что вы мне не муж. Но вы тут пробудете не больше месяца, и я хочу просить вас, если можно, не превращать комедию в трагедию. Для вас это пустяки, а для меня более чем серьезно. Я прошу вас, пусть все будет так, как было до сих пор.
— То есть?
— То есть, когда будет идти речь о семье…
— Я не женат, — прервал меня Вэли. — У меня нет семьи.
— Я хотела сказать, когда будет идти речь обо мне и о моих детях, — ответила я и вдруг почувствовала, что мне приятно было услышать от него, что он не женат.
— И что же я должен делать? — спросил Вэли, снова тепло улыбнувшись.
— Говорить, что я, Галия, ваша жена.
— Но в чем же все-таки дело? Убейте, не пойму.
— Мне очень жаль, Вэли, — сказала я, — но мне слишком тяжело прямо ответить вам на этот вопрос. Единственное, что я вам хочу сказать, это — оставьте всякие опасения. Хотя я, как это думают некоторые мужчины, и «обременена» двумя детьми, но все же не собираюсь вешаться всем на шею. Я только прошу вас, позвольте мне вам ничего не говорить и этот месяц называть вас своим мужем. Я не буду навязчива, Вэли. Иначе один из нас должен будет немедленно оставить Адрас.
— Перестаньте, — сказал Вэли. — Никому не надо уезжать. Я согласен. Но вы меня понимаете, конечно, каким образом я стал вашим мужем? Выходит так, что «без меня меня женили».
— Не спрашивайте, Вэли. Я же сказала, что об этом — ни слова. Идет? Вы согласны?
— Да…
— Благодарю вас, — сказала я, пожав его руку.
Тут я рассказала ему о Кадрии и Рафаэле, просила приходить к нам запросто, как к себе домой, в свою родную семью.
Вэли каждый день заходил к нам. Дети быстро к нему привыкли. Они бегали за ним, и только и слышны были их веселые голоса: — Папа! Папочка!