Что меня, впрочем, устроило. Рискуя вызывать огонь на себя, я остановилась рядом с кустом, чтобы выудить пакет с едой, про себя недоумевая, как умудрилась втиснуть "это" в свою сумку. Да так увлеклась, что упустила момент, когда босс вновь оказался рядом:
- Что за необходимость кормить бездомного пса?! - устало спросил он, не скрывая досады. Все как и предполагалось - гнев и раздражение в одном флаконе. Собака наверно тоже что-то почувствовала, так как от страха сжалась чуть не вдвое, казалось она стремится уменьшится до размера мухи. Я нервно ответила:
- Большая необходимость. Он погибнет, если ему не помочь. Видите, его кто-то серьезно потрепал.
Наконец, уже физически ощущая гневное нетерпение директора, достала бутерброды. Наблюдать, что возобладает псом: голод или страх перед нами - я не стала, развернув пакет кинула еду собаке. Комкая в руке пустой пакет, направилась за ворчащим боссом к машине, чтобы как раз услышать последние слова его речитатива о не вовремя жалостливых дамочках. Со вздохом застегнув растерзанную сумочку, невозмутимо ответила:
- Не могу я в таких случаях пройти мимо. Когда болел Волчик, он поминутно лез за лаской, я бросала все занятия, чтобы утешить его. Даже ночью... Для такого явления как болезнь или необходимость помочь, нет понятия времени, - немного занудно прозвучало, и не знаю почему, мне в голову пришел пес Федора Георгиевича, но пример с моей точки зрения подходил идеально, он-то наверняка знает этого пса!
Кирилл Борисович гневно обернулся, явно собираясь резко ответить. С раздражением уставился на меня. Не знаю, что он заметил в моем лице, видно что-то ясное только ему одному, но вдруг хмыкнул и улыбнулся. Впервые без издевки и раздражения. Я на миг даже потерялась от такого расположения.
Кирилл Борисович галантно приоткрыл переднюю дверь, предварив мое намеренье, устроиться подальше от него. Дождавшись пока босс обойдет машину и сядет за руль, сознательно вернула наше общение в рабочее русло:
- Поразительно, - резюмировала я итоги переговоров. - Никогда бы не подумала о таком исходе. Это ведь не случайность... Вы же не верите, что письмо отправили по ошибке? - я повернула к нему лицо, вглядываясь.
Кирилл Борисович посмотрел на меня без выражения. Ему не хотелось говорить о подозрениях с посторонней, какой он считал меня с самого начала. Хорошо. Я поняла. Почему-то молчать было неловко и, вспомнив, о чем давно хотела сказать, тихо извинилась:
- Вы меня буквально спасли из-под колес, а я даже не поблагодарила как следует, простите, пожалуйста, - он промолчал, выводя машину со стоянки.