— Отпусти меня, ты, зверь! Ты не смеешь меня бить! Я буду… Я…
Прохладный воздух коснулся ее бедра, ягодиц, затем мир погрузился во тьму — это взлетели и опустились на ее голову юбки. Большая теплая ладонь накрыла ягодицы, затем подняла ее в воздух и положила на кровать. Люк начал ее щекотать, пока она не зашлась от смеха.
— Ах ты, зверь, — прошептала она, когда они, наконец утомившись, легли рядом.
— Я знаю. Хочешь ли ты еще зверства?
— Да, пожалуйста, — сказала Эйврил. — Я без ума от него.
Восемь дней у Брэдона показались ей бесконечностью.
Эти тринадцать, казалось, проносились мимо. Завтра она отплывает в Индию, прощается с Люком и никогда более его не увидит, возможно, даже не услышит, что с ним стало. Она отсчитывала дни с ужасом приговоренного к смерти, молящегося, чтобы последний день никогда не наступил. Но он наступил.
Хорек сопроводил Грейс, скрытую под густой вуалью, по нескольким магазинам.
Люк с течением времени изменился. Эйврил поняла это, когда смотрела на него, спящего рядом с ней. Было три часа ночи, за окнами только что прошел ночной сторож, но свечи еще продолжали гореть. Они занимались любовью половину этой ночи.
За эти несколько дней нрав его умерился, он стал задумчивее. Эйврил думала сначала, что он беспокоится о кознях Брэдона, но потом поняла, что Люк слишком мужествен, чтобы думать о нем. Учитывая то, что он все сделал для ее защиты. Тогда она думала, что причина его задумчивости — слишком напряженная работа в адмиралтействе, но он, казалось, наслаждается работой со студентами — лейтенантами службы разведки.
Его любовные ласки стали более мощными и страстными за это время, иногда она ловила на себе взгляд его обеспокоенных потемневших глаз, будто была для него загадкой, которую он не мог разгадать.
Теперь он лежал лицом вниз, обнаженный. Эйврил боролась с искушением прикоснуться к нему еще раз, тогда бы он проснулся, она же хотела, чтобы он поспал, а она могла бы смотреть на него, сохраняя в памяти его образ.
Первый раз в жизни она пожалела о том, что не умеет рисовать.
— Я люблю тебя… — шептала она снова и снова. Произносить это было восхитительно сладко. — Я люблю тебя…
Ее веки опустились, и она легла на подушку рядом с ним, успокаиваясь и вдыхая ароматы его кожи и мускуса ласк. Если бы она могла просто остаться, если бы ночь никогда не кончалась…
Люк медленно просыпался, улыбаясь, как делал это каждое утро рядом с Эйврил. Закрыв глаза, он протянул руку туда, где должна лежать она, свернувшись калачиком, с упавшими на глаза волосами, теплая, мягкая и сонная. Она проснется в его руках, и они будут целоваться. Его рука коснулась вмятины в матрасе — уже остывшей. Ее уже не было.