Он расположился поудобнее, вытянув свои длинные ноги. Глаза его на фоне зеленой листвы казались прямо-таки изумрудными.
— Ничего особенного не случится, поверь мне. Даже если на твоем теле останутся более очевидные свидетельства моей страсти, и кому-нибудь, боже упаси, удастся их разглядеть — ну и что? Кто-то пожмет плечами, кто-то хихикнет, кто-то подтолкнет локтем подружку. В этом нет ничего позорящего тебя или меня. Наоборот, это приятно будоражит воображение. Это заводит.
— Некоторых, может, и заводит.
— Заводит всех. Но не все признаются. Виновато воспитание, всякие там с детства привитые понятия о хорошем и дурном, о приличном и неприличном. Не веришь? Я готов доказать. Но для этого тебе придется... — Прикусив зубами сигарету, он принялся расстегивать ремень. — Ну-ну, дражайшая, не надо таких глаз. Ударь меня раз пять или шесть, а если понравится, то и больше. Ну что, согласна? В порядке эксперимента. А также в виде компенсации за причиненный тебе моральный ущерб.
— Что за эксперимент? И кто будет принимать в нем участие? Ты и я?
— Не только. Другие наши братья по разуму тоже. Ведь мы, кажется, собирались на пляж? Но сначала это.
Он перебросил мне через стол свой ремень.
— Учти, каждый удар должен оставлять след на коже, иначе наша затея теряет смысл. — Он произнес это с изумительным спокойствием и, чуть помедлив, добавил: — Это не так трудно, как кажется. Возможно, ты даже получишь удовольствие. И если окажется, что я прав, не пытайся скрыть это от меня, договорились? Следуй своим желаниям, Элена. Не отказывай себе ни в чем.
Я взглянула на ремень. Взяла его в руки.
Следуй своим желаниям... в порядке эксперимента...
Значит, он всерьез считает, что таково мое желание? А если оно и впрямь таково, то готов его немедленно удовлетворить?
Он начал с того, что рассказал мне историю — историю своего падения от состояния благородного рыцаря (в терминах современности — порядочного человека) к состоянию трикстера. Потом заставил меня попробовать самую капельку, чтобы я имела представление о том, как это бывает. А теперь предлагает сделать следующий шаг: собственноручно нанести удар (один, или несколько, или много, или очень много) человеку, к которому испытываю непреодолимое сексуальное влечение. В буквальном смысле слова подстегнуть свою и его нервную систему, чтобы способности чувственного восприятия обострились до предела.
Этот тип окончательно спятил.
Но откуда-то из первобытных слоев моего сознания уже поднималось смутное, бесформенное, абсолютно иррациональное убеждение, что да, так и надо, только это и правильно, и наплевать, что сказала бы, узнав об этих сумасбродствах, моя подруга или моя сестра.