Мистер Голдмарк зашел в фойе театра и обнаружил там подрядчика, который поджидал его. Они собрали компанию французских водопроводчиков и повели их в театр, поскольку первое, чем мистер Голдмарк решил заняться, был старый исторический французский туалет.
Но когда они дошли до него, в дверях туалета их ожидала пожилая дама, служительница туалета, на лице у которой была написана решимость, а в руках — законный документ. И мистер Голдмарк сразу понял, что ему на хорошем французском языке предлагают войти в исторический туалет только через труп.
Ну и тогда призыв о помощи немедленно был послан адвокатам и переводчикам, и вышла целая история. И оказалось, что эта пожилая леди звалась мадемуазель Дюпон и что двадцать пять лет назад у нее была безумная любовь с одним французом. Но время шло, и наконец наступил день, когда французу пришлось послушать свою семью и жениться на своей невесте. Тем более что на мадемуазель Дюпон уж стали сказываться приметы возраста и бесполезно было отрицать, что самое время для нее выбрать себе новое «maytiny», что по-французски означает «карьера». И для того, чтобы быть уверенным, что она никогда не будет нуждаться, француз купил для мадемуазель Дюпон право на аренду этого исторического туалета сроком на двадцать пять лет в качестве прощального подарка. И мадемуазель Дюпон использовала лишь пятнадцать из этих двадцати пяти, так что теперь имела еще законных десять лет и потому стояла на своем.
Ну и тогда мистер Голдмарк, как обычно, достал чековую книжку и авторучку и спросил: «Сколько?» Но мадемуазель Дюпон с гордостью ответила, что ее «дело» не продается. Мистер Голдмарк решил, что это лишь обычная уловка и предложил ей больше. Но мадемуазель Дюпон вновь отказалась.
Тогда он предложил ей столько, что это было бы больше тех чаевых, что она могла бы получить за всю свою земную жизнь. Но оказалось, что мистер Голдмарк встретил наконец достойного противника. Потому что мадемуазель Дюпон не только ЛЮБИЛА свое «дело», но было здесь и нечто другое, более сентиментальное: ведь это все, что у нее осталось на память о безумной любви. И потому продать сей исторический сортир она бы не смогла. Ни за какую цену!
Вот тут-то и узнал американский киномагнат мистер Голдмарк, что такое настоящие французские люди, которые не продаются и не покупаются везде и всюду! И именно они и есть настоящие, подлинные, честные французы, о которых мы, американцы, постоянно слышим, но с которыми никогда не сталкиваемся. И мы, американцы, встречаем миллионы французов другого сорта и думаем, что это и есть французы.