Аким помнил! Он смотрел.
– А по-вашему – что главное в жизни? – спросила Лада.
– Главное? – Лилия Игнатьевна помолчала, потеребила лепестки цветка, усиливая запах. – Может быть, знать, что вы от жизни хотите? – и сказала задорно: – Вот, Тимофей нам скажет про это!
– Что? – отозвался Тимошка. Чьей-то помадой он рисовал рожицу на окне.
– Ты что делаешь? – к нему подскочила Катя и отняла помаду. – Ты же мне помаду испортил. Все, гони десять баксов, дуралей!
– Пардон, Стрекалова. Сказать, что я хочу от жизни? Скажу! – Тимошка засмеялся. – Хочу, чтобы жизнь взяла меня за волосы и мордой – в счастье!
Народ одобрил, смеясь.
– Все этого хотят! – пробасил Митя Алешин.
– И я этого хочу для вас, поросята мои. – Классная Лилия решительно двинула букет в сторону от себя. – И вам счастья, и себе счастья, и маленькому братику Вероники – счастья с большой буквы. И еще – пусть вам все-все удается!
За дверью раздалась песня:
Когда уйдем со школьного двора
Под звуки нестареющего вальса,
Учитель нас проводит до угла… [9]
И смолкла. Дверь распахнулась. Вихрастый мальчишка-первоклассник нарисовался на пороге 11-го «В» и громко продекламировал:
Поступила телеграмма
От гиппопотама:
Он выпускников позвал
На прощальный школьный бал!
Малыш засмущался и убежал.
– Ну наконец-то, дискач! – воскликнул Кед, и все потянулись к выходу.
– А тебе-то зачем дискотека? – удивился Аким. – Ты же не танцуешь? Девушек не любишь, у тебя же сайт в компе: «Любви нет. Точка. Ру».
– На сайте? Каком сайте? Слышь, Зимка, у меня нет сайта.
– Нет? Значит, сделаешь.
– Да не нужен мне сайт!
– А дискач нужен?
Кетов, опередив всех, поскакал по лестнице в зал, где по краям стояли накрытые столы, а в середине был танцпол.
По дороге в зал Аким взял Нику за свободную руку. Другая уже была захвачена Елисейкой. Ника покраснела и тихонечко освободила свою руку из плена Кимкиной. Что это он вдруг – ни с того ни с сего? Аким отстал метра на два, не выпуская Нику из поля зрения. Широко шагнул и снова взял ее ладонь. И крепко сжал.
– Слушай, – сказал он, засмеявшись, – какой удалец твой братец. Лично я восхищался!
Ника покраснела. Хорошо ему говорить. А ей за Елисейку, нарушителя спокойствия, было стыдно.
– Клево смотритесь, – взглянул на троицу Тимофей Ганов и прищелкнул языком, – образцовая молодая семья.
Ника с Акимом переглянулись. Обоим стало приятно сравнение. Но рука Ники снова пошевелилась в Кимкиной ладони, желая сбежать. Не дали – Аким крепко держал. И так вдруг Никиной руке хорошо стало в руке парня, тепло и надежно. Девичья рука успокоилась, замерла.