– Послушайте, вы не имеете права!
Она хотела было догнать Друзиллу, но вспомнила, что оставила входную дверь открытой, и, пока она закрывала ее, Друзилла уже поднялась на третий этаж.
Она знала, что хозяйская спальня должна была выходить окнами на улицу. Дверь была закрыта, и она громко постучала. После непродолжительного молчания из комнаты послышался женский голос:
– Кто там?
Прежде чем Друзилла успела ответить, дверь распахнулась и на пороге появился маркиз. Очевидно, он уже собирался уходить, так как был полностью одет.
Он уставился на Друзиллу, не веря своим глазам, и лишь когда с постели снова донесся голос: «Кто там?», маркиз обрел дар речи.
– Друзилла, какого черта ты здесь делаешь? – с яростью выпалил он.
– Я пришла предостеречь тебя, – сказала Друзилла.
Несколько мгновений он только пристально смотрел на нее, пока наконец не обратил внимание на ее растрепанные волосы, выбивавшиеся из-под туго повязанного шифонового шарфа, на смятый и покрытый толстым слоем пыли бледно-голубой костюм, на серьезное и встревоженное выражение ее лица.
Он вышел в коридор и закрыл за собой дверь.
– Ты не должна была приезжать сюда, – сказал он с упреком, – ты сама отлично это понимаешь.
– Какое это имеет значение? – резко ответила Друзилла. – Юстас нанял шестерых разбойников, точнее, убийц, которые поджидают тебя на дороге в Дувр. Если бы ты отправился этим путем, у тебя не было бы ни малейшего шанса спастись. Я вернулась, чтобы предупредить тебя.
Он продолжал молча смотреть на нее.
– Мне необходимо было разыскать тебя, – продолжала Друзилла, почувствовав, что ее голос звучит все тише и неувереннее. – Я отправилась на Беркли-сквер, но там мне сообщили, что твой фаэтон уже выехал. Однако здесь я его не обнаружила.
Она знала, что вовсе не обязана давать ему какие-либо объяснения, но продолжала говорить, не в силах остановиться.
– Я отправил грума прогулять лошадей, – коротко ответил маркиз.
Он жестом предложил ей направиться к лестнице. Спускаясь по ступеням впереди него, она думала о том, какой растрепанной она, должно быть, выглядит, о том, что вызвала неодобрение маркиза, и еще о том, что, когда он открыл дверь, она увидела очаровательное личико, обрамленное золотистыми локонами, на фоне кружевных подушек огромной двуспальной кровати.
Дерзкая горничная открыла им дверь. На ее губах была злорадная улыбка, словно ее очень забавляла сложившаяся скандальная ситуация.
Маркиз взял свой цилиндр, и они вышли на улицу, залитую солнечным светом. Лошадь Друзиллы стояла спокойно, а мальчуган ласково гладил ее. После долгой изнурительной скачки она выглядела далеко не такой живой и игривой, как тогда, когда они только выехали из Лондона.