Едва они оказались на тротуаре, со стороны Керзон-стрит появился высокий фаэтон, запряженный гнедыми, которыми правил грум маркиза.
– Что ты собираешься делать? – спросила Друзилла.
Она старалась говорить спокойно, но голос ее дрожал.
– Я не собираюсь из-за Юстаса откладывать поездку в Линч, – гневно произнес маркиз. – Черт бы его побрал со всеми его выходками! Мы не можем во второй раз отменять намеченные торжества!
– А нельзя ли поехать другой дорогой? – поинтересовалась Друзилла.
– Можно, но мы будем добираться гораздо дольше, – ответил маркиз.
Он взглянул на нее, и в первый раз Друзилле показалось, что выражение его лица смягчилось.
– Ты не слишком устала, чтобы ехать верхом? – спросил он.
Она воспрянула духом, словно от глотка шампанского.
– Конечно, нет! – воскликнула она. – Экипаж ждет нас в «Короне и Перьях». Мы можем отправиться прямо туда, и никто в Линче не узнает о том, что произошло.
– Тогда так мы и сделаем, – сказал маркиз. – Надо полагать, ты захочешь переодеться в костюм для верховой езды.
– Я надеюсь, что в Линч-Хаусе найдется какая-нибудь амазонка, – ответила Друзилла, – хотя я не уверена.
– Ну что ж, тогда нам следует отправиться туда и выяснить это, – сказал маркиз, помогая ей взобраться в фаэтон.
Он отдал распоряжение груму, чтобы тот пересел на лошадь Друзиллы. Друзиллу не удивило, что, когда они подъехали к дому на Беркли-сквер, мажордом уже поджидал их на мостовой. Очевидно, он догадался, что они приедут вместе.
Маркиз не дал ему возможности произнести ни слова.
– Срочно подайте обед и прикажите оседлать двух лучших лошадей из моей конюшни. Ее светлость поедет на одной, а я на другой.
– Слушаюсь, милорд.
Друзилла стала подниматься по лестнице. Она слышала, как мажордом велел одному из лакеев найти экономку и передать ей, что ее светлость нуждается в ее услугах. Друзилла поднялась в комнату, в которой спала прошлую ночь.
Она чувствовала, что пистолет, лежащий в ящике шкафчика, был ей словно немым укором.
Но потом она подумала, что если бы она не оттолкнула маркиза от себя, если бы они уехали в Линч утром, как планировали, то сейчас Вальдо был бы уже мертв. Юстас убил бы его и стал бы новым маркизом Линчем.
«Я спасла его, – сказала она себе, – я снова спасла его».
И вдруг совершенно отчетливо она услышала смех Юстаса. Это был дикий, безумный смех человека, убежденного в том, что рано или поздно он добьется своего. Ей показалось, что его голос прозвучал прямо у нее над ухом:
– В третий раз мне повезет!