— Нет, в отпуск отправляешься ты.
— Это приказ? — Варя насмешливо посмотрела на мать.
— Считай, что иерархия подчинения возвращается, Варвара.
— Но я помню, как мы с тобой выпили целую бутылку французского вина… по случаю окончания прямой зависимости — мать-дочь, а также за установление просто дружеских отношений двух женщин.
— Да, это было. Но я хочу на время вернуть былую власть. — Мать села рядом с Варей на диван. — Ей-богу, сейчас тебе лучше всего уехать. Пускай все уймутся, успокоятся. Прогремят новые скандалы, они увлекут горожан…
Мидас поскреб когтями подушку, словно пробовал ее на мягкость, потом, оценив, осторожно поджал лапы и осел на них. Он закрыл глаза, жесткие, словно из проволоки, усы расправились, будто Мидас довольно улыбался: ну вот, сейчас эти женщины договорятся.
— Мидас, ты сплюшка, — сказала Варя, отвлекая внимание матери от себя. — Вообще-то ты великоват для такого сравнения. Сплюшка — маленькая птичка.
— Ты сознательно назвала его Мидасом? — спросила мать. — Ты веришь в его способность все превращать в золото?
— Сознательно, — кивнула Варя. — И в противовес себе. Мне казалось, что все, к чему прикасаюсь я, превращается в… пыль, — бросила она. — Все, ну просто все. — Она поднесла пальцы, сложенные щепоткой, к губам и подула.
— Но теперь ты так не думаешь. Не верю.
— Нет. Но я взяла Мидаса не сегодня. — Варя засмеялась.
— Как говорит Сергей, — лицо матери внезапно стало нежным, — иногда человек попадает на закрытый для него путь.
— Что тогда?
— Ничего. Надо найти другой. Ждать, когда прежний откроется. Если он тебе еще нужен.
— Ты… так и делала, да? — Варя с любопытством посмотрела на мать.
— Да. Мой путь открылся. Тебе тоже откроется. Так что поезжай отдохни.
— Куда же ты меня отправляешь? — спросила Варя, хотя знала сама.
— Звонил дед, он просит, чтобы я уговорила тебя пожить на биостанции.
— А он уже возвращается? — Варя удивилась. — Но сейчас самое время записывать певцов конца зимы.
— Да. Но его коллеги-птичники зовут приехать в Питер, на конференцию.
— Понятно. А он не дописал голоса мартовских птиц. Он хочет перекинуть это дело на меня. Что ж, придется мне заняться благотворительностью, — фыркнула Варя.
Она любила биостанцию. Там тихо, спокойно. Казалось, при одной мысли о ней абсолютно чистый воздух покалывает ноздри. Варя почувствовала запах горящих в печи дров.
— А что, пожалуй, я соглашусь, — сказала она.
— Сядешь у печки, подумаешь. На все посмотришь по-другому, — заметила Лидия Родионовна.
— Сквозь марево дыма, да?
— Печь не дымит, сама знаешь, наш Родион Степанович все содержит в порядке.