Я несла добычу домой и чувствовала себя удачливым охотником, убившим мамонта!
Я справляюсь с жизнью, несмотря ни на что!
За несколько месяцев работы я подружилась почти со всеми шоферами фирмы. Я заканчивала работу в обеденный перерыв, и они попеременно торжественно и галантно подбрасывали меня на шикарных новеньких «патролах» до приемного пункта стеклотары, помогали выгрузить мое дребезжащее богатство, собранное наспех в огромные целлофановые пакеты. Выглядело это довольно комично.
После работы я ехала в метро и изо всех сил старалась не заснуть. Глаза наливались свинцовой тяжестью, закрывались сами собой, слипались под монотонный ритм поезда.
В метро я изучала одежду, стараясь не смотреть на людей и их печальные, бледные лица. Я внимательно вглядывалась в покрой, в отделку, в швы, замечала качество и соответствие тканей, пуговицы, крой рукавов, точность посадки вытачек. Люди для меня были только вешалками, которые несли на себе интересные предметы. Все выглядели печальными и сонными, словно ехали на живодерню, и одеты были в серые, черные, коричневые цвета. Если где-то маячило что-то более или менее яркое и веселое — это, конечно, оказывался какой-нибудь иностранец, приехавший поглазеть на экзотическую Москву после путча, слупить под шумок нового капиталистического строительства что-нибудь задарма у неопытных и наивных, заново перестроенных российских граждан.
…Последнее расстояние от метро до дома я преодолевала по частям, шептала про себя: «Еще осталось пройти семьдесят процентов пути, шестьдесят процентов пути, тридцать процентов…» Вонзив ключ в родную дверь, падала на кухонный стул, получала от мамы миску каши или суп, брякалась в кровать, уже полусонная, кормила Богданчика и забывалась глубоким часовым сном.
Проснуться надо было не позднее четырех дня. Предстоял новый этап выживания: охота за продуктами. Иногда приходилось вытаскивать в магазин несчастную бабушку: у нее были инвалидные талоны. Одеть и довести слепого старого человека до магазина — очень сложная процедура. Бабушка ни за что не хотела одеваться кое-как, несмотря на возраст и слепоту. Все ее вещи должны были быть в самом лучшем состоянии — выглажены и вычищены. А сама она должна быть закручена на бигуди и надушена для выхода в свет.
— Лизочка, вдруг меня увидит кто-нибудь из райздрава. Я должна быть в форме и достойно выглядеть, — горделиво приподнимала голову бабушка. — Постарайся, чтобы мои волосы лежали попышнее.
— Бабуль, да никто не будет тебя разглядывать. Тем более, что ты в шапке!
— Нет, нет, нельзя опускаться. Женщина должна быть женщиной в любом возрасте, запомни это!