Дариус посмотрел каждому в глаза, опасаясь увидеть там насмешку. Нет, насмешек не было. Ни у Ториана, чьи глаза почти всегда лучатся добродушной улыбкой, так было и на этот раз. Ни у Биста, в любой ситуации настолько невозмутимого, что иной раз диву можно даться. Как не было усмешки и у Тацира. Да и до того ли ему сейчас, когда он полностью занять болью, разрывающей на части голову? Вчера днем он еще держался, но ближе к вечеру Тацира пришлось нести чуть ли не на себе, у него начали заплетаться ноги. Они и на ночлег остановились лишь ради него, хотя вполне бы можно было идти еще пару часов — полнолуние.
— Пошли, — скомандовал Дариус, накидывая на плечи лямки от дорожного мешка. — Галуг, теперь вся надежда только на тебя.
В исчезновении Бора плохо было еще и то, что о дальнейшей дороге в Фагос у Дариуса имелись только самые общие представления, а впереди их ждала самая трудная часть пути. Был он Фагосе однажды, правда, на самом юге королевства, попав туда вместе с торговым караваном, а чтобы вот так, напрямик, через леса и горы…
Вскоре они должны достигнуть Баросских гор, Бор обещал провести сквозь них через знакомое ему ущелье, и что делать теперь, он представлял плохо.
Дариус шел третьим. Впереди размерено шагал Галуг, которому пусть ни разу и не приходилось бывать в этих местах, но его чутью и опыту следопыта он доверял полностью.
Перед Дариусом маячила широкая спина Ториана, за ним плелся Тацир, которого Бист напоил в дорогу отваром из каких-то корешков, уверяя, что зелье облегчит боль и даст бодрость. Сам Бист замыкал ставшую совсем уж немногочисленной котерию.
После нескольких часов ходьбы по дремучему лесу, гнев его несколько спал. И Дариус вдруг поймал себя на мысли, что, если из-за кустов или вон из-за того огромного камня появится сейчас Бор, а вслед за ним и Сегур со своей гривой всклокоченных волос, никогда, даже зимой, неприкрытых шапкой, то он, пожалуй, сможет им простить их глупую шутку с похищением клинка. Но они не появлялись. Не объявились они и утром следующего дня.
Тем днем в путь отправились поздно, дожидаясь, когда развеется густой как сметана туман, стоявший у подножья горной гряды, которую им вскоре предстояло преодолеть. Туман исчез только к полудню, но перед тем, как тронуться в дальнейший путь, они основательно подкрепились оставшейся с вечера похлебкой из оленины.
Дариус с жалостью смотрел, как мучается Тацир, пытаясь разжевать мелко нарубленное вареное оленье мясо. Отчаявшись, тот выплюнул все, что было у него во рту, резким движением ладони смахнул с бересты на траву остатки превращенного ножом чуть ли не в кашицу мяса, и от души шепеляво выругался.