Зато Жади обрадовалась, узнав, что Лукас будет жить рядом. Ура! Она развеселилась и начала танцевать, вовлекая в танец сестру. Только Латиффа, озабоченная пропажей кассеты, которую привезла из Рио Жади, сердито отмахнулась от сестры. Латиффе срочно нужно было посмотреть снова интересные кадры, а кассета куда-то запропастилась… А вдруг ее найдет дядя?!
Зорайде рассеянно наблюдала за сестрами.
— Ты поможешь мне увидеться с ним? — вновь привязалась к ней Жади. — Ну, пожалуйста, я тебя очень прошу…
Она жила ожиданием встречи с Лукасом.
В доме Феррасов было мрачно. Леонидас бродил по комнатам подавленный, осунувшийся, отрешенный от всего… Он вспоминал сына…
На похороны Диогу собралось немало народа, пришла и Иветти. Но Леонидас прогнал ее, грубо и холодно. Он понимал, что поступает неправильно, что ей надо было позволить проститься с юношей, но ничего поделать с собой не мог.
Иветти не слишком была смущена поступком Леонидаса. И, как ни в чем не бывало, продолжала ему звонить. Далва, услышав ненавистный ей голос: «Здравствуйте, а львеночка можно?» сразу бросала трубку и с огромной обидой смотрела на «львеночка».
Он ни на что не реагировал.
Позвонила Маиза, подружка Диогу, и напросилась в гости, чтобы взять что-нибудь на память о нем. Далва была просто счастлива видеть ее, но хозяин не вышел к ней вообще.
А Иветти атаковала дом Леонидаса с настойчивостью танка со сломанной задней передачей.
И, наконец, ей удалось увидеть старшего Ферраса возле дома. Леонидас как раз садился в машину, но, едва заметив свою «ненаглядную», чуть ее не задавил.
Чего я добилась? — грустно подумала Иветти. Все осталось по-прежнему, только мы оба страдаем все больше и больше… И каждый в одиночестве… Вместе со своей подругой Лауриндой Иветти отправилась на мессу по Диогу, думая замолить грехи. Но думала она вовсе не о своих грехах, а о том, что против нее плетутся интриги, и ей специально не дают поговорить с «львеночком». И решила обратиться за помощью к Албиери. Лауринда одобрила этот план.
Иветти явилась в клинику Албиери злая и сходу начала рвать и метать.
— Меня унижают и оскорбляют на каждом шагу, а кто нибудь скажет, что я сделала?! — заорала она прямо в холле больницы.
Доктор с большим трудом смог ее успокоить и повел в свой кабинет.
— Если он дарит мне золото и бриллианты, он думает, что имеет право топтать меня ногами?! — пробурчала, немного притихая, Иветти.
Албиери постарался максимально сгладить ее настроение. Но она добилась своего, профессор согласился поговорить с «львеночком» о ней.