Теперь, когда снова Войланд взял в свои руки мужчина — ее зять, этот капитан фрегата из Баварии, имени которого она не знала, — он получит эти красивые титулы.
Конечно, Германия — уже республика, и ничего этого больше нет, но в Войланде все это будет. Бабушка это постепенно устроит. Она попросит нассауских властелинов или пустит в ход дружеское расположение ее люксембургского высочества либо голландской королевы.
А если бы было иначе! Если бы она дождалась кузена Яна, вышла за него замуж даже против его воли? Тогда, понятно, все эти титулы стояли бы на ее визитной карточке… Прибавлено было бы и его имя: Олислягерс. Но на него никто бы не обратил внимания. Боже! Дважды она была замужем. Носила две другие фамилии — и выбросила их вместе с мужьями. Осталась чем была и чем навсегда останется: Эндри Войланд.
Нет, нет, не навсегда. Уже скоро она не будет… Войланд — да, но…
И она подумала: теперь Ахиллес, наряженный девушкой, прощается с дочерями Ликомеда.
В замке Войланд была большая зала с брабантскими гобеленами, вытканными по рисункам Рубенса. Везде царили его тела. Богини и полубоги, герои и центавры — все было насыщено нидерландской силой. А краски!
Сюда ее водила бабушка и рассказывала ей все эти истории про богов и героев. Там был и Ахиллес, переряженный девочкой, укрытый матерью среди семи дочерей Лнкомеда, чтобы его не взяли на войну, где ему предстояло погибнуть. Все восемь были совсем как девочки, и нельзя было среди них отличить мальчика. Когда Эндри подвела к гобелену свою Петронеллу, та не смогла разобрать, какая из девочек — Ахиллес.
Но хитрый Одиссей знал, что без Ахиллеса не победить Гектора. Вместе со своим другом Диомедом он переплыл море, навестил дочерей Ликомеда и среди подарков положил меч. Одна из восьми схватилась за меч. Эта и была Ахиллесом…
* * *
Об этом вспомнила Эндри Войланд в своей комнате в «Plaza». Ахиллес прощается с подругами своих игр, сбрасывает женское платье и идет за мудрым Одиссеем. Ахиллес становится мужчиной и героем.
Тогда она очень походила на девочку-Ахиллеса. Но никто не дал ей меча, который бы сделал ее мужчиной.
Прошло двадцать лет. И теперь приходит к ней некто, мудрый, как Одиссей: Брискоу. Он предлагает ей нечто — меч ли это? Меч, превращающий ее из женщины в мужчину?
Эндри Войланд улыбнулась. Она подумала: очень острый, режущий меч. Обоюдоострый.
* * *
Как должна теперь выглядеть бабушка Роберта? Уже давно прабабушка. А теперь и пра-пра-бабушка. Ей всего семьдесят шесть или семьдесят семь лет, не больше. Ездить верхом, кататься на коньках она уже не может. Но держит ли она еще соколов? Старый кучер, наверное, уже умер, хромая Гриетт — тоже, а вместе с ними и все, все животные, которых она некогда гладила и ласкала. Петронелла давно замужем, у Катюши — детей, как трубочек у органа, и все такие же белобрысые неряхи, как она сама.