Вдали за Ишией солнце опускалось в море. В вышине разными красками пламенело небо. Эндри смотрела с террасы, стараясь глазом крепко схватить то, что нельзя было удержать.
«Внизу огненно-красные, — думала она, — а дальше кверху розовые краски. Там, где тянутся белые облака, еще синие, а внизу — сернисто-желтые». Но все краски постоянно мешались и переливались: охряная делалась желтой, темно-фиолетовая — светло-голубой.
Пришел Ян с письмом в руке.
— Я написал бабушке, — сказал он, — передал ей почтительный поклон от тебя.
Эндри испугалась. Если бабушка узнает, где она, не велит ли она доставить ее обратно в монастырь?
Ян ее успокоил.
— Этого она не сделает, Приблудная Птичка. Она не может этого сделать, потому что распорядилась объявить тебя совершеннолетней. Если бы ты сопротивлялась, она не могла бы даже поместить тебя в монастырь. Но и без этого она оставила бы тебя в покое. Полгода тому назад я был с нею вместе в Мюнхене. Она считала монастырь хорошей школой для тебя. Пока ты сама оставалась бы там, она, конечно, не брала бы тебя оттуда даже годами. А если ты ушла, думаю, и она довольна. Ты — сама себе госпожа, Приблудная Птичка.
Эндри навострила уши.
— Как же так? — спросила она его. — В Войланде я была у бабушки. Здесь живу у тебя. Если ты, как она, меня прогонишь — что тогда?
— Бессмыслица! — засмеялся он. — Ты забыла, что у тебя есть собственное имущество от твоей матери. Бабушка еще кое-что прибавила — за твой отказ. Как раз по этому поводу я и написал ей.
— Сколько будет? — спросила Эндри.
— Не знаю точно, — ответил он, — четыреста-пятьсот тысяч будет наверняка. Достаточно, чтобы ты могла жить на них не без удобства.
С минуту они сидели молча.
— Ты должна бы немного работать, Приблудная Птичка! — начал он снова.
— А над чем ты работаешь? — пожелала узнать она. — Ради чего, в сущности, ты здесь?
Ян ответил серьезно:
— Именно для работы. Разве есть на земле место более тихое и более солнечное? Оно точно создано для работы.
Она с изумлением посмотрела на него:
— А что же ты сделал?
— Ничего, — ответил он. — Никто не может здесь работать, работать по-настоящему. Только кажется, что здесь хорошо работается. Слишком красив этот остров — страна феаков! Днем здесь живут, а работу всегда откладывают на завтра и никогда ее не делают. Когда это заметишь, проникнешься сознанием, насколько красивее жить, как полевая лилия, предоставив заботу обо всем остальном Господу Богу, — уже не хочется уезжать отсюда.
— Так ты хочешь остаться здесь навсегда? — спросила она.
Он отрицательно качнул головой.