3157 год до н. э., восточная окраина огромной южной пустыни в Месопотамии…
Свесив голову так, что его лицо едва не касалось нагретых солнцем кусков твердой, как камень, грязи, Кортхак тащился вверх по склону. Длинный подъем содрал кожу с его рук и колен, и каждое прикосновение к раскаленным от солнца камням обжигало его плоть, пока он с трудом взбирался по откосу.
«Закрой глаза, всего на одно мгновение».
Внутренний голос звучал все настойчивее, все обольстительней, когда Кортхака накрывала очередная волна головокружения.
«Отдохни! Пусть другой прокладывает путь».
Стиснув зубы, он лез и лез, борясь с голосом так же, как боролся с крутым склоном и безжалостным солнцем. Кортхак не имел права выказать слабость перед своими людьми. Пустыня могла его убить, но не могла победить. Наверху он найдет воду и выживет. Цепляясь за эту мысль, он продолжал тащиться вверх.
Вода! Самой трудной была борьба с жаждой. Он заставлял себя не обращать внимания на распухший язык и запекшееся горло. Вода! Кортхак вообразил чистые, журчащие ручьи под тенистыми сикаморами и ивами. Усилием воли он прогнал это видение и заставил себя подняться еще на длину руки. Видения и голоса продолжали преследовать его.
Он должен найти воду, не то пустыня восторжествует над ним, успокоит навеки его и всех его людей. Этого не должно случиться.
Верх перевала, почти рядом, манил Кортхака. Он осторожно поднимался, следя, чтобы не подвели дрожащие ноги.
Дважды за последний час Кортхак слышал предсмертные вопли людей, падавших обратно, в расстилавшуюся внизу пустыню. Он сомневался, что, если хватка подведет и он начнет соскальзывать, у него хватит сил задержать падение.
Им правила жажда.
Удача спасала его и его приверженцев снова и снова в течение последних двух месяцев, но даже боги не могут сохранить жизнь человеку в пустыне без воды. Кортхак отказывался поверить, что ему предназначено так умереть: его преследовали и загнали в эти бесплодные восточные земли, как какого-то подлого раба, чтобы жажда свела его с ума, прежде чем боги заберут его тело.
Прошлой ночью, за несколько часов до заката, Кортхак и его люди достигли подножия плато, которое впервые заметили три дня тому назад. Добравшись до плато, остатки некогда могучей армии упали ничком и проспали до рассвета. Когда утром они проснулись, двое не смогли встать.
Кортхак не обратил внимания на их мольбы:
— Убейте их.
Последние две недели он отдавал подобные приказы почти каждое утро.
Те, кто стояли ближе всего к ослабевшим воинам, вытащили ножи и вонзили их в грудь беспомощных людей. Остальных не нужно было подгонять. Они сгрудились вокруг умирающих и резали жертвы на куски, отталкивая друг друга, чтобы ухватить клочок свежей плоти, драгоценный как из-за утоляющей жажду влаги, так и из-за того, что мог послужить едой.
