Прогулявшись по набережной, он отправился домой, чтобы думать над тем, что делать дальше. Определённо, у его нынешнего существования были свои минусы. Некоторые из отправителей лежащих в его кармане писем могли применить к нему особое обращение, не ограничиваясь толерантными методами воздействия, как-то: уголовное преследование, суд, арест пустых расчётных счетов. К тем же средствам могли прибегнуть птенцы гнезда Иосифова – Паперно и компания, на которых подано заявление в ОБЭП Советского района. Андрей задумался, стоит ли ему педалировать запущенный процесс и делать то, о чём договорился с оперуполномоченным Чубыкиным. В настоящий момент сохраняется некий паритет: идёт вялотекущее предварительное следствие, которое, возможно, ни к чему серьёзному не приведёт. Шестёрки святого Иосифа увели у Андрея бизнес и в обратную уже никак не отыграть, точка невозврата пройдена примерно в начале лета 2004 года (как раз в то время, когда Таня, не дождавшись, когда Андрей определится с ней, вышла за старого седого полковника замуж), и Андрей (почти) смирился с потерей бизнеса, успокаивая себя тем, что украденные у него деньги всё равно достанутся его детям. Исходя из этого, раздувать огонь новой войны не только опасно, но, самое главное – бессмысленно. Идти войной на сильного противника сейчас значит обрадовать глупцов и озадачить умных. Вместо этого надо начинать новую игру.
В Волгограде оставаться опасно. Кого ни кинь – у всех есть крыша. Кредиторы словно с цепи сорвались и подняли на уши кого только можно – правоохранительные органы, коллекторов, службу судебных приставов. До встречи с родителями Андрей, конечно, знал о том, что его ситуация отличается от ситуации школьного библиотекаря, но только теперь, забрав всю корреспонденцию и заглянув в полные тревоги глаза отца и матери, он начал осознавать всю глубину проблемы. Винные пары одурманивали и приглушали тревогу, не давая ему бесконечно расстраиваться от потока печальных новостей, но то, что его кривая тропа приближается к бездне, со стороны было видно слишком явно.
Собираясь на свидание, он думал о Кате, глядя на заправленную кровать, вспоминал о том, что тут было ночью и жалел, что перебрал со спиртным. «А-а…, потом как-нибудь… получишь удовольствие в полном объёме», – вспомнил он её слова. И тут с необыкновенной ясностью он увидел море, лесистые горы, Катю Третьякову, это было здесь, в его комнате, дойдя до него через побеждённое пространство, отделявшее его в данный момент от Абхазии 1996 года. И он почувствовал себя богом, ему удалось сделать то, что не под силу человеку: он смог вернуть время, вернуть свою Катю и все ощущения, которые когда-то испытал… почти все… ну ничего, успокаивал он себя, «потом как-нибудь», ещё не вечер.