Линия защиты Андрея и его активные действия внесли коррективы в планы милиционеров, которые, как известно, любят короткие простые схемы и ненавидят длинные сложные. В их задачи входило – угрозами заставить подозреваемого расплатиться с заказчиком наезда, им было безразлично, управлял ли Андрей фирмой сам или через наймитов, и тем более не хотелось вникать во все производственные сложности, кто там на самом деле отдавал распоряжения и вообще крутил финансовые колёса, а кто подписывал бумаги и был статистом. Они и протоколы-то заполняли неохотно, во время допросов отдавая предпочтение устному произнесению угроз. Ведь они рассчитывали похоронить это дело сразу после того, как Андрей испугается и отдаст деньги кредиторам. Поэтому вынужденная проверка принесенных им документов и необходимость проведения графологической экспертизы поставила их в ступор.
Андрей знал возможности противника, понимал, что, раз эти люди затеяли войну, то пойдут до конца, и стремился сработать на опережение.
И об этом он повёл речь в субботу, 21 октября, вечером, когда встретился со Спириными в пивной «Бавария». Собралась большая компания, была дочь Спириных с мужем, приятельницы Вероники с её работы (она работала в областном финуправлении), несколько бывших коллег Юрия. Однако, всерьёз поговорить не удалось. Быстро набрали градус и заговорили о предметах более приятных, чем уголовное преследование бывшего предпринимателя. Постоянно думая о Кате, Андрей старался вывести разговор на темы, которые бы хоть как-то её касались – хотя бы даже про Станислава Полянского.
– Он тут звонил недавно, шлёт тебе привет! – сообщила Вероника.
После его отъезда отношение Спириных к нему поменялось. Оно уже было не таким, как год назад, когда Юрий заглядывал ему в глаза, а Вероника выполняла роль психотерапевта, выслушивая его душераздирающие многочасовые монологи-признания. Теперь она по порциям выдавала информацию, полученную от него во время тех сеансов психотерапии. Например, то, что жена Станислава Полянского – дочь крупного московского чиновника, она уверенно шагает по коридорам власти и вхожа во все кабинеты, в которых принимают решения. Станислав, украинский лимитчик, подцепил её на улице, используя недюженные пикаперские навыки, влюбил в себя, женил на себе и сделал благодаря связям тестя карьеру. Годы берут своё, четверть века в браке – это вам не выпускной школьный бал, и Станислав, будучи связанным по рукам и ногам, двигаясь в колее полностью детерминированных движений, не смог придумать для себя ничего более интересного, чем длительная командировка в провинциальный Волгоград. Он обосновал перед руководством необходимость «поддержки и укрепления неблагополучного низового звена», удачно выбил себе должность начальника Управления (фактически была создана новая структура, до этого все эти функции успешно выполняли другие службы) и даже выиграл в зарплате. Самое главное – он избавился от доминирующего влияния надоевшей, как волки оленю, немолодой жены и получил фантастические возможности в плане обольщения молоденьких провинциалок. Жена тем временем упорно доискивалась, кто выдворил её мужа из Москвы и отправил в какой-то там Волгоград, о существовании которого она даже не подозревала. В итоге она нашла нужные рычаги, надавила на нужных людей и в один прекрасный день ворвалась, что называется, на блат-педали в кабинет непосредственного мужниного начальника во время совещания и выразила возмущение затянувшейся волгоградской командировкой мужа. Неудовольствие было выражено следующим образом: «Это безобразие! Больше года в семье не хватает члена!» Собравшиеся в кабинете многозначительно переглянулись и заёрзали в своих креслах. Начальник оторопело произнёс: «Нас тут десять членов, может, мы на что сгодимся?..» И этот анекдот теперь гуляет по всему Лукойлу. Что касается требования «вернуть члена» – начальник заверил страдалицу, что непременно это сделает и ейный муж вернётся в Москву в самое ближайшее время.