— Хорошо, — кивнула я. — Но и ты пообещай кое-что.
— Что же?
— Не заталкивать в меня еду силой, когда мне есть совсем не хочется.
— Ни за что!
— Эй, так не честно!
— Ну и что?
— Да ты… Это же… Это надувательство!
— Знаю, — спокойно ответил Артем.
— Девушка, милая, давай я тебе погадаю.
От неожиданности я так и подпрыгнула на месте. Мы и не заметили, как к скамейке подошли. Артем, в отличие от меня, даже не дернулся, но удивился едва ли не больше, чем я. Потрясающе, еще только цыганки нам не хватало.
Незнакомка смотрела прямо на меня, не обращая внимания на друга, и приветливо улыбалась.
— Э-э-э, извините, но у меня с собой нет денег — только на проезд.
— Да я знаю, милая. Я все знаю. Я хочу погадать тебе просто так.
— Просто так? — Вмешался Артем. — Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
Женщина, казалось, пропустила слова друга мимо ушей и продолжала улыбаться.
— Не пугайся, девочка моя, я не собираюсь причинять тебе зло. И грабить вас, молодой человек, — цыганка, наконец, повернулась к Артему. — Я тоже не буду. Ваш кошелек и так совсем недавно слегка полегчал, не без посторонней помощи, между прочим.
Мои глаза от удивления округлились.
— Как вы…
— Я же говорила, что все знаю. Да не бойся ты меня так! Я даже вижу, как ты трясешься.
— Почему вы хотите мне погадать? Тем более, если вы знаете, что денег за свои услуги получить не сможете.
— Милая моя, мне не нужен повод, чтобы сделать кого-то счастливее. А у такой красивой девушки в будущем не должно быть горя, уж поверь старухе.
— Какая же вы старуха?
— Мне скоро исполнится семьдесят лет.
— Сколько? — Артем едва не подавился. Его можно было понять: женщине на вид было не больше пятидесяти.
— Ну, так что, позволишь мне взять твою ручку?
Я медленно протянула правую руку женщине. Та, словно дождавшись индульгенции на свободу действий, быстро взяла обе моих ладони. Внимательно оглядев кисти со всех сторон, цыганка поднесла их почти к самым глазам.
Вдруг улыбка исчезла с лица незнакомки. Что-то бормоча себе под нос, она внимательно пригляделась сначала к правой ладони, затем к левой. Лицо женщины посерело, она вскрикнула и отпрянула от меня, потирая свои руки так, словно только что обожгла пальцы.
— Что-то не так? — Спросила я.
— О, господи! Спаси мою грешную душу, — почти шептала цыганка, глядя на меня полными ужаса карими глазами. Несколько чересчур для игры… ей, и правда, страшно.
Этот «дар» я ненавидела с самого детства — то ли гипертрофированная эмпатия, то ли еще что-то в том же духе. Проблем от такого таланта больше, чем пользы: хорошо, когда ты можешь сопереживать человеку, смотреть на мир его глазами. Но если начинаешь РЕАЛЬНО, на физиологическом уровне ощущать муки другого человека как свои собственные, хоть и в ослабленном виде… Это уже ненормально.