Здесь это оказалось невозможным.
— Не будьте попугаями! — выслушав несколько подобных — «отсюда-досюда» — ответов, заявила учительница истории, молодая, энергичная женщина с веселыми голубыми глазами и белокурыми волосами, гладко расчесанными на прямой ряд. — Умейте понимать и самостоятельно мыслить.
— Расскажите мне вот о чем, — говорит она, вызвав Бориса к доске: — о развитии общественного строя восточных славян первого тысячелетия. Пожалуйста!
Борис откашливается. Взяв указку, подходит, к карте и начинает рассказывать все, что он выучил о восточных славянах.
— Вы не поняли вопроса, — перебивает его Зинаида Михайловна. — Я вас спрашиваю о развитии общественного строя.
Борис молчит, думает, кладет указку и начинает рассказывать об общественном строе: сначала упоминает о памятниках первобытно-общинного строя, о трипольской культуре, потом говорит о родовом строе и его разложении.
— Раньше люди были равные, а потом стали неравные… Появились богатые и бедные… Богатые стали захватывать земли… общинные земли.
Борис думает еще, но, решив, что больше говорить не о чем, умолкает.
— Следовательно? — спрашивает Зинаида Михайловна.
Борис смотрит на нее, молчит.
— Следовательно, мы видим переход от одного строя к другому, — подсказывает ему Зинаида Михайловна. — К какому?
— К феодальному, — коротко отвечает Борис.
— А если мы сравним общественный строй восточных славян и некоторых других народов нашей страны? Например, в государстве Урарту или в древнем Хорезме? — не унимается Зинаида Михайловна.
Борис думает и так же добросовестно начинает рассказывать об Урарту и древнем Хорезме, хотя чувствует, что учительница чем-то недовольна.
— Можно ли сказать, что все народы нашей страны прошли все ступени общественного развития? — спрашивает Зинаида Михайловна.
— Можно, — сразу же отвечает Борис. Зинаида Михайловна обводит глазами класс.
— Все согласны?
Тогда поднимает руку Витя Уваров. Он пришел из другой школы и принес оттуда совсем другие навыки.
— Нет, нельзя! — говорит он, говорит точно, ясно, словно по писаному. — Все народы прошли через первобытно-общинный строй, но рабовладельческий строй некоторые миновали. Например, восточные славяне. Славяне не знали рабства.
— Не знали развитого рабовладельческого строя, — поправляет Зинаида Михайловна и, укоризненно кивнув Борису, говорит: — Видите! Обобщать-то вы и не умеете!
Эта тройка расстроила Бориса, но не обидела, — не согласиться с нею он не мог. Зато тройка, полученная в этот же день по литературе, уже не огорчила, а обозлила.
Натянутые отношения с Владимиром Семеновичем у Бориса установились с самого первого дня, когда, расстроенный неудачей вводного урока, тот вызвал занятого своими думами Бориса и на его путаный ответ сказал свое гневное: «Я не позволю». Борису тогда уже это показалось обидным. Ему вообще не понравился этот учитель, его высоко, как бы заносчиво вскинутый подбородок, желтоватое лицо, не в меру требовательный, кажется недружелюбный, взгляд и язвительно-официальное обращение к ученикам: «Молодые люди».