Каббала (Уэйт) - страница 148
Конечно, среди яростных противников, как, впрочем, и любых критиков «Каббалы», нет единогласия. Если защитники Зогара ставят под сомнение подлинность Бахира, другие превозносят последний как прообраз первого, послуживший якобы стимулом к его созданию. Такая точка зрения при всей ее сомнительности подразумевает, по крайней мере, факт существования Бахира до того пресловутого момента, когда Зогар вышел из головы Моше де Леона, подобно Минерве из головы Юпитера, в готовом виде, годный, так сказать, к употреблению. Моринус, оставивший довольно серьезный обзор предмета, основывает свое мнение о том, что Бахир был создан в XIII в., на молчании писателей, писавших до этого периода, и, особенно, на Моше Нахманиде, еврейском каббалисте из Иерусалима, творчество которого приходится на время до и после 1250 г. Здесь, однако, Моринус не в ладах с фактами, поскольку трактат упоминается sub voce* Мидраш рабби Нехунии бен-Кана в Комментарии Нахманида к Пятикнижию (Быт., 1). См.: Jewish
Enciclopaedia. S. v. Bahir. По Вольфу, первое упоминание Бахира встречаем у рабби Шем-Това, младшего современника Моше де Леона. Что, впрочем, тоже неверно, потому что рабби Азриэль, автор знаменитого трактата о системе сфирот, родившийся, как мы уже говорили, в 1160 г., в своем толковании на Песнь песней, которое иногда приписывают Нахманиду, цитирует Бахир, но называя трактат не Бахир, а Иерушалми. Подтверждением может служить тот факт, что современник Моше де Леона итальянский еврей Реканати использовал эти цитаты; введенный в заблуждение названием, он решил, что они из Иерусалимского Талмуда, но впоследствии обнаружил их в тексте Бахира, который считается палестинского происхождения. Насколько старше эпохи Азриэля утерянный трактат, мы не можем предположить за неимением фактов; однако тем, что мы сказали, позиция Вольфа и Моринуса дезавуирована, что позволяет поместить Бахир в то место, которое мы ему и отвели, а именно в период между первым упоминанием Сефер Йециры и первым сообщением о Зогаре.