За несколько дней до нашего отъезда Пятницкий позвонил по телефону Куприну, прося его зайти в «Знание». Константин Петрович сообщил, что переговоры с пайщиками «Знания» закончены и с осени он и Горький становятся единственными владельцами издательства. Поэтому надо немедленно приступить к осуществлению выработанного Горьким плана издания художественной литературы, а так как в план этот входит издание первого тома рассказов Куприна, то представить материал для книги следует возможно раньше.
— Составим сейчас же примерное содержание вашего первого тома, — предложил Пятницкий, — и я отправлю его на утверждение Алексею Максимовичу.
— Застигнутый врасплох, — рассказывал мне Александр Иванович, — я не имел времени даже немного подумать. К «Молоху» и большим рассказам я прибавил только «Allez!», «Лолли» и «Поход». От «Олеси» я отказался, зная мнение Чехова об этой повести, как о юношески-сентиментальной и романтической вещи.
— Тогда оставим «Олесю» для второго тома, — сказал Пятницкий, — а к осени напишите два-три новых рассказа.
На этом мы и порешили.
Лето 1902 года в Мисхоре. — На пароходе «Ксения». — Соседи Кульчицкие, Ростовцевы. — Как работал Куприн. — «Трус». — «На покое». — Проводы Л. Н. Толстого. — Моя болезнь. — «Сплюшка». — Возвращение в Петербург.
В Севастополь поезд пришел с большим опозданием, вместо утра около двух часов дня. Ехать восемьдесят верст в экипаже до Мисхора в жару, по пыльному шоссе нас не прельщало, и мы решили отправиться в Ялту на пароходе «Ксения», готовившемся к отплытию.
Море, за бухтой покрытое белыми барашками, было неспокойно. «Будет сильно качать, особенно у Тархан-Кута. Может быть, лучше до завтра остаться в Севастополе?» — предложил Александр Иванович. Но я убедила его, что морской болезни не боюсь. И даже в бурную погоду меня не укачивает.
Охотников ехать оказалось немного. Александр Иванович достал отдельную каюту. Однако в помещении было очень душно, и мы заняли места на палубе. Вскоре к нам подошел проверить билеты помощник капитана — толстоногий молодой брюнет в белом коротком кителе.
— Мадам может укачать. Есть ли у вас каюта? — слащаво-любезным тоном обратился он к Александру Ивановичу.
— Благодарю вас, каюта у нас есть, — коротко ответил Куприн, и помощник капитана пошел дальше.
— Посмотри, Маша, — через некоторое время сказал Александр Иванович, — как этот восточный красавец увивается около молодой пассажирки в светлом костюме и шляпе канотье. Не помню, рассказывал ли я тебе историю, которая случилась в одной известной мне семье, жившей в Одессе: молодая женщина ехала на пароходе в Ялту к больному мужу. Помощник капитана заманил ее в свою каюту и там изнасиловал.