– Простите… Простите, что вот так исчезла…
Аматис накрыла ведьмин огонь ладонью, и Клэри прищурилась в наступившем полумраке.
– Переодевайся. Жду тебя внизу, на кухне, – велела Аматис. – И не вздумай снова улизнуть через окно. В следующий раз, если попробуешь вернуться тем же путем, я захлопну ставни у тебя перед носом.
Тяжело сглотнув, Клэри кивнула.
Не говоря больше ни слова, хозяйка дома покинула спальню. Одежда Клэри – полностью сухая – висела на столбике кровати. Стянув с себя боевое облачение, девушка поспешила влезть в привычные джинсы, которые немного задубели, и футболку. Откинув назад спутанные волосы, Клэри вышла из спальни.
Когда Клэри внесли в дом Аматис, ее мучили бред и галлюцинации: коридоры тянулись бесконечно далеко, а тиканье больших напольных часов напоминало стук останавливающегося сердца. Теперь же Клэри видела уютную гостиную, обставленную деревянной мебелью; на полу лежал лоскутный коврик. Небольшой размер и яркие цвета напомнили о собственной гостиной в бруклинской квартире. Клэри прошла в наполненную желтым светом кухню, где в печке вовсю горел жаркий огонь. Аматис сидела за столом, накинув на плечи синюю шаль, отчего казалась еще более седой.
– Привет, – сказала Клэри, задержавшись в дверном проходе. По виду Аматис нельзя было понять, злится хозяйка или нет.
– Полагаю, спрашивать, куда ты бегала, нужды нет, – не поднимая головы, произнесла Аматис. – К Джонатану? Этого следовало ожидать. Будь у меня свои дети, я бы всегда умела распознать их ложь. Правда, я до конца надеялась, что хоть на сей раз не подведу брата.
– Люка?
– Знаешь, как я поступила, когда его покусали? – Аматис говорила, глядя прямо перед собой. – Люк пришел ко мне и признался: его зацепил оборотень. Следовало ожидать, потому что Валентин бездарно рисковал собой и своими последователями. Люк боялся заразы ликантропии, и знаешь, как я ответила? Я… я…
– Аматис, вы не обязаны рассказывать…
– Я велела брату выметаться из дома и не приходить, пока не выяснится, есть заражение или нет. Отвернулась от него. – Голос Аматис задрожал. – Посмотрела на Люка с отвращением, и он это видел. Люк испугался, что получит приказ от Валентина покончить с собой, а я ответила: дескать, только так и надо.
Клэри невольно ахнула.
Аматис резко подняла взгляд: на лице ее было написано отвращение к самой себе.
– Люк оставался добрым и справедливым, хоть и невольно участвовал в интригах Валентина. Порою мне казалось, что, кроме Люка и Джослин, в мире не осталось носителей света. Потому я и не могла представить брата чудовищем…