Я стала одеваться, и это отняло у меня довольно много времени. Потом, как могла, я привела в порядок лицо и медленно вышла в коридор. Все лучше, чем лежать в кровати и умирать от страха наедине с этими чудовищными мыслями.
Я не успела сделать и нескольких шагов в направлении лестницы, как услышала: «Здравствуйте, мисс Форест». Это был Грэм Хедли. Он, кажется, вышел из кухни стюарда с левой стороны. Мне показалось, в кухне никого не было; там нечего делать в это время дня. Почти у всех стюардов был перерыв в работе до шести часов.
Его неожиданное появление неприятно поразило меня. Неужели он ждал меня? Следил за моей каютой?
— Я слышал, с вами сегодня случилась неприятность в кладовых?
Я подняла голову и посмотрела на него. Смуглое лицо, темно-коричневая от загара кожа — весь вид его показался мне зловещим.
— У меня слетела босоножка и я упала, — объяснила я. — Но я уже более или менее оправилась. Только шишка на голове.
— Да-а. Но я уверен, что вам не следует здесь разгуливать. Я думал, врач велел вам лежать в постели.
— Да. Но мне лучше. Я просто решила подышать свежим воздухом.
А откуда он знает, что сказал мне врач? Грэм Хедли тоже был как-то во всем этом замешан, я не верила ни одному его слову.
Он поколебался немного, стоя у меня на пути. Я думала, он скажет что-нибудь еще, но неожиданно он отошел в сторону:
— Ладно, только смотрите, осторожней. После такого падения вам не следует слишком долго находиться на солнце.
Все это мне ужасно не понравилось. Мне хотелось к Чарльзу. Мне хотелось на солнце.
Лестницы, комнаты отдыха были совершенно пустынны, все поднялись на палубу. Люди лежали в шезлонгах, стояли, облокачиваясь на поручни. Мы приближались к Палермо, но я едва взглянула в сторону растянувшегося по побережью города, подпираемого огромными горами. От яркого света у меня страшно болела голова, но воздух был теплый и приятный.
Я прошла через прогулочную палубу и посмотрела вниз с веранды. Бассейн был переполнен, и оттуда доносились радостные крики купальщиков. Все пространство вокруг бассейна заняли загорающие. Но ни детей, ни их отца я не заметила. Пегги Стерлинг и madame Helot сидели за столиком в углу веранды, перед ними стояли какие-то напитки со льдом. Пегги помахала мне и я подошла, потому что неожиданно сообразила, что могу у них кое-что узнать.
— Джоанна! — воскликнула Пегги. — Как ты себя чувствуешь? Вид у тебя не слишком.
— Мог бы быть и хуже, мне пока не разрешили выходить, — объяснила я. — Врач велел лежать в постели.
— В таком случае ты очень глупо сделала, что не послушалась, — сказала madame Helot. Нос ее, как всегда, прикрывал маленький листочек, хотя солнце уже ушло с нашей стороны веранды. Это придавало ей слегка загадочный вид.