Ей отчаянно не хотелось уходить отсюда, из дома, который казался таким родным. Ее и Дорис Джордан объединяло одно — глубокое, полное одиночество.
И все же, подумала Ребекка в приступе самообвинения, Дорис Джордан сумела примириться со своим одиночеством. Она не бросилась лихорадочно разыскивать новую родню, чтобы заполнить пустоту своего существования.
Они вышли из дома, в раскаленное марево полдня. Джейк распахнул перед Ребеккой дверцу машины, и она уселась на сиденье, даже сквозь брюки ощутив, как сильно нагрелась кожа обивки.
— По дороге сюда мы проезжали мимо закусочной. Может, там и пообедаем?
— Ладно.
Выбор оказался неудачным — в закусочной было душно и грязно, да к тому же Ребекка вовсе не была голодна.
У Дорис Джордан, наверное, на обед салат или сандвичи с сыром и огурцом, а вдобавок большой стакан чая со льдом.
Ребекке вспомнились последние слова пожилой женщины:
«То, что вы ищете… быть может, не в прошлом, а в будущем».
Прежде Ребекка всегда устремлялась в будущее, с решимостью и оптимизмом искала там то, чего ей не хватало в настоящем, и твердо была уверена, что непременно найдет. Теперь у ней не было прошлого — что же тогда говорить о будущем?
А в настоящем — грязная закусочная и обед с Джейком Торнтоном.
Слишком мимолетное, слишком ненадежное настоящее.
Вот только больше у Ребекки не было сейчас ничего.
30 сентября 1969 года,
Эджуотер, штат Техас
Мэри отступила на шаг и окинула взглядом стол — все ли на месте. Сервиз китайского фарфора, который подарила им мать Бена, льняные салфетки, свечи… Превосходно!
Она провела ладонью по плоскому — пока еще! — животу и блаженно улыбнулась. Мэри заподозрила это недели две назад, но не хотела пробуждать в Бене надежду, покуда сама не уверится в своей правоте… Хотя в глубине души она знала, что права, и радость эта наполняла ее сердце, почти затмив боль и страх, которые стали ее постоянными спутниками с того ужасного августовского дня.
Почти… Даже теперь где-то в тайном уголке души шевельнулся страх… Но Мэри отогнала его, услышав, как подъезжает к дому машина Бена. Метнувшись к столу, она торопливо зажгла свечи и всецело отдалась радостному предвкушению, не позволяя черной тени вторгнуться в их счастье.
Миг спустя повернулся ключ в замке — Мэри теперь всегда запирала дверь изнутри — и вошел Бен, огромный, медвежеватый, улыбающийся.
— И чем это здесь так приятно пахнет? — осведомился он.
Мэри бросилась в объятия мужа и подставила ему губы для поцелуя.
— Мм, — пробормотал он, — уж не знаю, что вкуснее — ужин или ты. — И снова поцеловал Мэри, на сей раз уже крепче, так крепко, что ее бросило в жар. Губы Бена коснулись ее шеи. — Нет, я точно знаю — ты повкуснее ужина. Надеюсь, главное блюдо сможет подождать пару минут? Или лучше пару часов?