Во время еды Дорис как истинная техасская леди вела разговор на приятные легкие темы, старательно избегая упоминаний о голубом платье и настоящих родителях Ребекки. Трапеза — не время для деловых разговоров и неприятных тем.
Джейк был безусловно прав: Дорис скучно одной, но это Ребекку нисколько не задевало. Ей тоже было приятно общество этой милой женщины. Она нуждалась хотя бы в кратком отдыхе от неверного и опасного мира, в который швырнула ее смерть отца и мамы.
— Что вы думаете о нашем городке? — спросила Дорис, передав блюдо с печеньем Джейку, который уже расправился с двумя сандвичами. — Наверное, здесь совсем не то, что в Далласе.
Джейк ловко прихватил с блюда несколько печений.
— Спасибо. Что верно, то верно — здесь, в Эджуотере, все иначе.
— А вы оба родом из Далласа?
— Я — отчасти, — отвечал Джейк, — а вообще мне довелось пожить во многих местах — Мескит, Форт Уорт, Ред Оук, Льюисвилль, и это еще не все.
— Значит, ваша семья часто переезжала?
— Можно сказать и так. — Он одарил Ребекку почти заговорщическим взглядом, напомнив о том, что знали только они оба, о его детской тайне, которая почти связала их, но только почти.
— Ребекка из Плано, — продолжал Джейк. — Думаю, что ее родители отличались более оседлым характером.
Он искусно отводил разговор от своей персоны.
Отчего-то Ребекку взволновало, что Джейк ни с кем, кроме нее, не желал делиться историей своей семьи… Хотя, скорее всего, он просто щадил чувства Дорис.
— У моих родителей в Плано был ресторанчик, а жили мы в нескольких кварталах от него. Обычно мы проводили в ресторане куда больше времени, чем дома.
— Значит, вам никогда не приходилось мыть посуду.
Ребекка рассмеялась.
— Как бы не так! Моя мама считала, что мы должны вести нормальный образ жизни, а потому при каждом удобном случае мы обедали дома, даже если потом отцу и маме приходилось сломя голову нестись в ресторан. Само собой, мытье посуды обычно доставалось мне.
— Ваша мать была мудрой женщиной. Вы, наверное, очень любили ее — это сразу видно по тому, как вы о ней говорите.
— Да, — сказала Ребекка, — я очень любила их обоих.
Она не лгала. Пускай между ними и не было кровной связи, но Ребекка действительно обожала своих родителей. Тем больнее было ей смириться с их предательством.
— И теперь их гибель повергла вас в смятение.
— Немного, — покривила душой Ребекка.
— Что ж, обычное дело. К смерти близких всегда нелегко привыкнуть, а ведь вы понесли двойную утрату. У вас не только умерли отец и мама — вы еще и обнаружили, что были приемной дочерью.
Девушка кивнула. Сокрушительные удары судьбы, когда о них так спокойно говорила Дорис, казались уж если не такими мучительными, то, по крайней мере, терпимыми. Когда-нибудь она сумеет с ними свыкнуться.