— Прекрати, на нас уже все смотрят, — прошептала Дейзи, наклонившись к столу.
Филипп явно без особой охоты открыл глаза.
— Ты снова беспокоишься о чужом мнении, — печально заметил он.
— Представь себе, да! Не желаю, чтобы потом весь вечер на меня пялилось несколько десятков пар глаз. Повышенное внимание к моей скромной персоне во время еды мешает нормальной работе системы пищеварения.
Филипп усмехнулся.
— Ну раз так, то обещаю, что буду впредь держать себя в рамках приличия.
— Будь любезен.
— Однако ты так и не ответила на мой вопрос. Это невежливо. Особенно для женщины, чтящей тонкости этикета.
— На какой? — спросила Дейзи, заранее зная ответ.
— Ты будешь моей натурщицей?
— Нет.
— Стесняешься?
Дейзи пожала плечами.
— Нет.
— Правильно. Художники и врачи во время работы забывают о том, что они мужчины. Обещаю, что не позволю себе ни одного лишнего слова или взгляда.
— Прости, но я в этом сомневаюсь.
Филипп положил руку на левую сторону груди.
— Напрасно. У тебя уже был не один случай убедиться в моей искренности.
— Да уж! — с чувством согласилась Дейзи, постучав в нетерпении костяшками пальцев по столу. Когда же принесут их заказ?!
Не успела она об этом подумать, как словно по мановению волшебной палочки возник официант с несколькими тарелками.
— Мадмуазель… мсье. Приятного аппетита.
— Мерси, — с улыбкой поблагодарила темнокожего парнишку Дейзи.
Он улыбнулся ей в ответ и принялся разливать по бокалам вино.
Ужин пошел своим чередом. Дейзи спокойно ела, наслаждаясь изысканной французской кухней. Филипп, как ни странно, молчал с того самого момента, как они подняли первый тост. Правда, привычное «за знакомство» прозвучало в его устах так, словно они пили за долгую и счастливую совместную жизнь. Однако Дейзи сочла за лучшее промолчать.
Через полчаса тарелки были пусты, а Дейзи растеряна. Что все это значит? Филипп сменил тактику? Хочет удивить ее выдержкой? Что ж, ему это удалось. Может быть, он обиделся на нее за отказ? А с какой стати она должна была соглашаться? В конце концов, он еще не настолько знаменитый художник, чтобы каждая женщина сочла за счастье позировать ему! Она, к примеру, вообще никогда не слышала о Филиппе Лабардини до знакомства с ним.
Впрочем, это не самый точный показатель. Дейзи была слишком поглощена литературой, предпочтя ее всем прочим видам искусства. А в последние три месяца она вообще ни о чем и ни о ком, кроме Алекса Стэнтона, не думала.
— У меня есть другое предложение, — наконец нарушила она затянувшуюся тишину.
— Даже спрашивать боюсь, — без тени улыбки произнес Филипп.