— Тогда что? — Дейзи скинула туфли и размяла уставшие за день ноги.
— Тебе кое-что прислали.
— Мне? — Дейзи не скрыла удивления.
— Ага. Мы не стали разворачивать без тебя. Мама сгорает от любопытства, а папа делает вид, что посылка его нисколько не заботит. — Джина усмехнулась. — Но он уже раз пять выглядывал из кабинета и интересовался, не вернулась ли ты с работы. Пойду позову его. Он просил сразу же сообщить, как только ты переступишь порог дома.
— Так что все-таки?.. — спросила в растерянности Дейзи, однако Джины уже и след простыл.
Дейзи прошла в гостиную и почти споткнулась о большой плоский пакет. Типичная белая непромокаемая бумага, в которую упаковывают почтовые посылки. Размашистым неровным почерком на бумаге были написаны ее имя и адрес.
Сердце Дейзи заколотилось с такой силой, что она непроизвольно положила руку на грудь. Сделав несколько глубоких вдохов, она приступила к распаковке загадочного предмета. Руки дрожали, а в голове вертелась только одна мысль: Господи, неужели, неужели?..
— Дейзи, подожди! — воскликнули в один голос появившиеся на пороге родители и Джина.
Она вздрогнула от неожиданности и обернулась.
— Что еще случилось? Не бойтесь: посылка не похожа на бомбу. Во всяком случае, я не слышу, чтобы она тикала.
— Ты еще находишь место шуткам, — с укором заметил Роберт. — Мы с твоей мамой уже голову сломали, пытаясь определить, что бы это могло быть. Посылка пришла из Парижа. Ты предполагаешь, что это?
Дейзи пожала плечами и склонилась над пакетом, чтобы не выдать радостного волнения, охватившего все ее существо.
— Ну? Не томи! — жалобно взмолилась Джина.
Дейзи разорвала упаковочную бумагу, тщательно очистила от обрывков и лишь затем повернулась вместе с посылкой к родителям и Джине.
— Картина? — удивленно спросил Роберт.
— Портрет? Фу, страх Господен, — произнесла миссис Экрейд и презрительно хмыкнула, выразив тем самым высшую степень неприятия.
— А по-моему, очень смело и… современно, — заявила Джина. — Это ты?
— Что-о-о-о? — Глаза миссис Экрейд округлились, сделав их обладательницу похожей на глубоководного краба. — Дейзи, это уродство — действительно твой портрет?
Дейзи улыбнулась и быстро кивнула.
— Ох уж эти шарлатаны, маляры, оккупировавшие Монмартр! Давно бы на месте парижских властей гнала их оттуда поганой метлой. Глядишь, через десять лет они станут превозносить создателя этой… мазни выше Рембрандта. Неужели ты позировала одному из этих…
— Да, мамочка, я позировала самому прекрасному и, между прочим, перспективному художнику Филиппу Лабардини.
— Ты еще и гордишься?