— Хорошо, когда тепло, — слетело с ее губ.
— Конечно, — негромко согласился Дейв, придвигаясь поближе к печке и становясь рядом с Терри.
Сейчас он отчетливее ощущал ее чудесные ароматы — так пахнет воздух после весеннего дождя.
Они стояли бок о бок, прислушиваясь к потрескиванию дров в печке. Фурри лежал тут же, на полу, рядом с обглоданной и вылизанной до блеска костью и резиновой игрушкой, явно знавшей лучшие времена.
Покосившись на Терри и заметив тени, отбрасываемые на щеки ее длинными ресницами, Дейв вдруг ярко представил себе, как он наклоняется вот к этим соблазнительным, пухлым, чуть увлажненным губам и…
Он заморгал, поспешно переведя взгляд на пламя.
О чем я думаю? Просто наваждение какое-то! Мое пребывание здесь носит исключительно деловой характер, так что нечего мечтать об удовольствиях, пронеслось в его голове. Недоставало еще грезить о местной девчонке!
Кашлянув, Дейв принялся разглядывать висящие на стенах фотографии. Среди них были заключенные в рамочку снимки сурового вида мужчин, а также женщин и детей.
Заинтересовавшись одной фотографией, Дейв шагнул к стене.
— Это ты? — удивленно спросил он, указывая на изображение совсем юной девушки с рассыпанными по плечам длинными темными волосами.
— Да.
Дейв где угодно узнал бы эти выразительные карие глаза, но… платье и длинные ухоженные волосы? Интересно…
Может, у «городского задаваки» и «северной хулиганки» есть больше общего, чем казалось поначалу?
— Сколько тебе здесь лет? — спросил Дейв.
— Четырнадцать.
Он продолжал внимательно разглядывать снимок.
— По-моему, это не Север.
— Квебек, — коротко пояснила Терри.
— Ты выглядишь счастливой.
— Так и было в действительности.
Терри тоже взглянула на фотографию, вспоминая прежнюю жизнь. Маленький театр своего отца, труппу актеров, веселую, заразительно хохочущую мать, которая тоже тогда была актрисой, и крошек-близнецов, своих младших братьев. В те времена Терри хвостиком ходила за любимым папой, постоянно пропадая в театре, наблюдая за ходом репетиций или помогая продавать билеты.
В те счастливые дни их семья была полной.
Взгляд Терри наполнился грустью. Позже все переменилось — в первую очередь отец, потерявший свой небольшой бизнес из-за резко возросшей конкуренции. Отцу пришлось распустить труппу, которой он больше не мог платить жалованья, и перевезти семью на север, где, по его словам, еще оставались «нетронутые уголки».
А потом…
Нет, лучше не думать об этом.
— Я не хочу, чтобы ты снимал здесь свой телесериал, — едва слышно произнесла Терри.
Скрипнула входная дверь.
Крупная фигура, казавшаяся еще более внушительной из-за широкой синей куртки с капюшоном, ввалилась в помещение. Фурри тотчас вскочил и принялся радостно лаять. Его хвост вилял как заведенный.