Настя читает совсем по-другому. Тот же текст, а в сердце кроме грусти зреет что-то твердое, злое. Она — умелый декламатор. В избе-читальне, которой заведовал ее муж, Настя была активной участницей всех концертов. Теперь он на фронте. Где-то также воюют мужья Маши и маленькой русоволосой Стеши. Их грусть глубже, больнее. Она не только от прочитанных стихов. Но и от дум, что уносят на фронт, ведут по трудным дорогам войны, которыми идут солдаты.
Они так ушли в свои думы, что никто и не услышал, как отворилась дверь и на пороге появился мужчина в черном полушубке. Глаза его быстро забегали, обшаривая каждый уголок комнаты.
— Чем заняты, молодушки? Сплетни разводите али распоряжения властей обсуждаете? — спросил он, стараясь выглядеть грозным.
— Не до сплетен теперь, — ответила Настя, пряча листок. Сектантки мы. Богу молимся.
— Так вам и поверил, — рассмеялся мужчина, — кажись, комсомолки были — и вдруг сектантки.
— А как же вы, Александр Федорович, бывший колхозный бригадир — и вдруг бургомистр, — отрезала Маша.
— Ты, дуреха, помалкивай, — пригрозил вошедший, — больно распустила язык. Не верю я вам. Больно часто собираться стали. Да и госпожа Смычкова из Рыльков что-то сюда зачастила. Фью! — увидел он вдруг худощавую… — И дохторка тут. Все лучшее женское вобщество.
— Говорю же я вам — секта у нас, — повторила Настя, — есть о чем бога просить. А если и нет его, вера подкрепляет, дает силу. Мы и вас, Александр Федорович, охотно примем в свою общину. Может и вам подмога нужна.
Неожиданное предложение озадачило бургомистра. Не знал — то ли разыгрывают его, то ли говорят всерьез. Поначалу даже растерялся: «Как среагировать?..»
— А ну вас, — сказал он после некоторого замешательства, — обойдусь и без вашего бога.
Он еще раз оглядел избу, присмотрелся к сидящим за столом и сказал уже больше для порядка:
— Только зря языком не чесать. А то Манька очень много себе позволяет.
Когда Крюков вышел за дверь, они, не сдерживая себя, расхохотались.
— Да тише вы, тише! Может услыхать, — зашикала на подружек Настя.
— Однако и ловко же ты сочинила, — сказала худощавая Валя. Познакомившись недавно с большинством сидящих здесь женщин, она чувствовала себя несколько отчужденно.
— Маша однажды говорила о сектантах, — подмигнула хозяйке Настя, — вот я и ухватилась.
— А что, пожалуй, резон, — оживилась Маша, — ведь он, Крюков этот, за каждым шагом следит. Пускай думает, что у нас секта.
— А если он захочет поприсутствовать на молебне? Как тогда? Ведь мы ничего не знаем, — неуверенно спросила Зина.
— Под нос себе чего-нибудь напоем. Настя на ходу придумает, — улыбнулась Маша. — А теперь, Настя, давай свои «псалмы». Будем переписывать. Каждой надо написать не менее пяти штук. Разнесем по Ляхову и Пирогову, доставим и в Бирулино, как велено.