Воздух воспаленный.
Черная трава,
Почему от зноя
Ноет голова?..
Раньше Аниська была равнодушна к поэзии. Изучала и разбирала в классе только те стихотворения, что были предусмотрены школьной программой и напечатаны в хрестоматии. Тогда все было вроде понятно и к другим «непрограммным» стихам не влекло.
А теперь потянуло.
Кто его знает, может быть, это стихотворение Эдуарда Багрицкого в программе и было, но Аниська этого не помнит. Не в этом суть. Разве может не тянуть к таким, задевающим за живое, строкам:
Нас водила молодость
В сабельный поход,
Нас бросала молодость
На кронштадский лед.
Боевые лошади
Уносили нас,
На широкой площади
Убивали нас.
«На широкой площади убивали нас»… Страшные слова.
Аниська не думает об опасности, о смерти. Она не может себе даже и представить, как это можно умереть. Если это случится, что же тогда будет с мамой? И как можно оставить друзей, школу?.. Наверное, и для Василия это будет большим ударом. «Ласточка, позови Мишку…» — вспомнилось ей ласковое его обращение.
Нет, невозможно даже и думать о том, что вот так жил человек и — нет его. А что будет с его делами на земле? Кто расскажет о нем другим людям?.. Разве только вот эти белоствольные березки…
До этого Аниська была будто незрячая. Словно шла, не подымая головы, не вглядываясь в красоту неба, не видя солнца и звезд. Стихи — это необозримый простор мыслей и чувств о великом и вечном, о добре и зле, о неистребимой красоте жизни.
Жизнь!.. Как хороша она и многообразна, сколько в ней неизведанных тайн! И как хочется жить и быть нужной людям. Нужной этому удивительному миру, сотканному из солнечных лучей и ветра, из непередаваемого ощущения молодости.
С чего все это началось?..
Начало приобщению к поэзии положил давний, еще зимний разговор Григория с Женей.
— Кто его знает, сколько времени протянется война, — сказал тогда Григорий, — а Аниська не учится — забудет все, что знала. Ты бы ей, Женя, каких-нибудь книжек дала.
— Что ж, пусть приходит, — ответила она.
Теперь Женя постоянно ищет для Аниськи в спрятанной школьной библиотеке интересные книжки. Она-то и пробудила ее интерес к стихам.
Сейчас девушка занята по хозяйству и просит Аниську подождать. У Жени очень старенькие родители, и ей почти все приходится делать самой. Что ж, Жене уже восемнадцать лет. Можно считать — взрослая. А Аниське только еще пятнадцать.
Она садится на скамеечку и ждет.
В это время во двор входит Мария Прошко. У нее в руках пустая плетеная корзинка. Она опасливо оглядывается.
— Долго еще будешь копаться? — спрашивает Мария, не отходя от калитки.