То, что меня не узнала классная руководительница, я воспринял спокойно, но то, что Леся глянула на меня так, словно на неодушевленный предмет, потрясло. Я позвал ее и начал расспрашивать об успехах, о маме, подругах. Она отвечала вежливо, по сдержанно. И вдруг попросила объяснить, почему это меня интересует.
— Видишь ли, дело в том… Короче, я хорошо знал твоего отца и поэтому решил поинтересоваться твоими делами, — наконец нашелся я.
— Знали? — Ее лицо вдруг стало очень серьезным. Она отвернулась.
— Так что ничего живешь? — Глупее вопроса трудно было и придумать.
— Спасибо, ничего. — Беседуя со мной, она все время посматривала на звонкоголосых подруг, столпившихся у подоконника. Наверное, ей не терпелось поскорее к ним присоединиться.
— Ладно, не смею тебя больше задерживать, — сказал я.
— Приходите к нам домой, мама будет очень рада, — вежливо пригласила меня дочь на прощание.
На улице было солнечно, пахло прелым листом.
Казалась, серебристые паутинки — эти неизменные атрибуты бабьего лета — свисали прямо с неба. Если бы мне в эту минуту предложили одним словом охарактеризовать свое состояние, я бы ответил — опустошенность. Правда, к ней примешивалось еще что-то, чему я сразу не мог дать определение. Пока не‘ понял: обыкновенное чувство голода! Желудку все равно, какую фамилию носит его хозяин, Гарпун или Зайчинский. Ему есть подавай!
Кафе «Минутка» отличалось от других заведений общественного питания тем, что тут обедали и сотрудники «Вечерки». Душа кафе буфетчик Саша, очень подвижный для своих пятидесяти, был твердо убежден: лучшие газетные материалы рождаются именно здесь. Во всяком случае, в его присутствии не раз обсуждались будущие репортажи, зарисовки, судебные очерки.
«Три порции сарделек за один заголовок», — часто предлагал Миша Верезюк, сотрудник отдела информации, у которого заголовки были слабым местом.
И Саша первым откликался на его призыв. Однажды он придумал удачный заголовок к Мишиной информации об открытии нового магазина: «Продавец улыбается». Воодушевленный таким успехом, он теперь, о чем бы ни шла речь в материалах Верезюка, предлагает заголовки со словом «улыбается»: «Слесарь улыбается», «Шеф-повар улыбается», «Прокурор улыбается»…
Я подошел к буфету, поприветствовал Сашу и сказал:
— Как всегда.
Саша посмотрел на меня с любопытством:
— Не понял. По-моему, я вас впервые вижу.
— Бульон, сардельки и кофе, — уточнил я и сел в самом дальнем углу зала.
До обеденного перерыва оставалось меньше часа. Поэтому в кафе было почти пусто.
Через несколько минут вошел Юрий Юрьевич Тощенко, заведующий отделом литературы и искусства. В такое время он обычно только завтракал. Примостился за соседним столиком и время от времени бросал на меня вопросительные взгляды. Наверное, никак не мог припомнить, где он меня видел.