Эти сладкие мысли, для строгой и прозаичной Вероники прежде невозможные, прервал звонок из приемной. Оказывается, туда явился некий искусствовед. Он намекнул, что у него есть сведения по делу Галашина. Вероника потребовала заявителя к себе.
Неужто вчерашнее везение продолжается и появился наконец важный свидетель? Перед встречей с ним Вероника подошла к зеркалу и поправила волосы, и без того гладкие, как клеенка. А вот помаду пришлось стереть — она размазалась, когда Вероника грызла карандаш.
Как только в дверь тихо постучали, следователь Юршева выпрямилась на стуле и важным голосом сказала:
— Войдите.
В кабинет медленно ступил странный человек. Вернее, самый обыкновенный человек, что называется, без особых примет, лет около сорока. Зато одет он был необычно — в желтоватое пальто с пелериной и длинный красно-коричневый пиджак. Шея посетителя раз восемь была обмотана шарфом совсем уж непонятной расцветки, а на носу сидели очки с оранжевыми стеклами. Глаза за этими стеклами казались плоскими, ненастоящими. Их выражение могла уловить разве что опытная Вероника. Она поняла: посетитель возбужден и счастлив.
Познакомились. Человек в пелерине оказался Никитой Леонидовичем Климентовым. Климентов заведовал отделом декоративно-прикладного искусства в местном музее и требовал, чтобы очаровательная — он именно так и выразился! — следовательница звала его просто Никитой, как принято в Европе. Вероника согласилась, но сама от отчества отказаться не захотела. Дай таким волю, живо переименуют в Раису или того хуже!
— По стечению обстоятельств я узнал о беде господина Галашина, — начал Климентов, сведя домиком кончики пальцев. — Я имею в виду утрату части его коллекции. Я заведую антикварными салонами, а в нашем кругу новости распространяются со скоростью лесного пожара. Хотя, может, сравнение с пожаром в нашем случае несколько бестактно…
Вероника поняла, что господин Климентов любитель поговорить и может долго еще выписывать арабески на пустом месте. Поэтому она решила взять инициативу в свои руки.
— Мне сказали, у вас есть факты по делу, — бесцеремонно перебила она собеседника. — Факты нам очень нужны. Я слушаю.
Климентов недовольно склонил голову и разрушил домик из пальцев. Одну руку он уронил в складки шарфа, другую поднес к невысокому ясному лбу.
— Собственно, то, чем я собираюсь с вами поделиться, нельзя назвать фактами в прямом смысле этого слова, — сказал он. — Это крупицы информации, личные наблюдения (очень субъективные!), цепь ассоциаций, неожиданные сопоставления. Игры разума! Все это сложилось в довольно стройную картину в сознании вашего покорного слуги.