— Может быть, — неопределенно хмыкнул Стас. — Я, наверное, сам туда подъеду. Часа через полтора буду.
— Вам подсказать, как добраться?
— Не надо. Я там поблизости у бабки на каникулах бывал, места знаю. Вы-то зачем туда потащились? Вот возьмут их, тогда вам и карты в руки.
— Люблю вовремя прибыть на место, — с достоинством сказала Вероника.
— А я не люблю, когда во время оперативных мероприятий следствие под ногами путается. Особенно ба… женщины. Опергруппе лишние хлопоты, в лесу тем более. Ведь ба… женщина то отстанет, то ногу подвернет, то козявка ее в глаз куснет.
— Вот уж не думала, что вы такого мнения о коллегах, — засмеялась Вероника издали, сквозь шум и треск. — Обо мне можете не волноваться.
— Я не волнуюсь. Просто терпеть не могу, когда мешают, — успокоил ее Стас. — Приедете на место — в машине сидите, а то еще за собакой увяжетесь.
— Обязательно! — хихикнула Вероника так беспечно, что даже Стас усмехнулся в ответ.
«Боевая девка, — подумал он. — Даже жалко, что фейсом не очень вышла. А может, это к лучшему?»
По городскому телефону, который продолжал все это время трезвонить в прихожей, Стасу не сообщили ничего нового — да, ребята выехали в сторону Бакланова, кинолог и собака с ними.
Стас отправился умываться, а Рыжий плавным верблюжьим шагом, торчком воздев тощий хвост, пошел на кухню. Он сел ждать завтрака. По его мнению, хозяин слишком задержался в ванной; пришлось взвыть деликатно, в нос. Это не возымело действия, и кот стал кричать терпеливо, на одной ноте, оглушительно.
Замолчал Рыжий, только когда вгрызся в минтай. Стас в приятной тишине доел вчерашний венгерский шпик и заварил лапшу с ароматом, неотличимым от куриного. Утро за окном уже определилось как ясное, захотелось съездить в Бакланово. Трудно, конечно, ожидать, что Немешаев ждет в лесу под кустом, но ничего другого сейчас не придумаешь. Надо действовать! На сельских дорогах человека отыскать легче, чем в городской сутолоке.
Заглянув в иллюминатор, Виктор Дмитриевич Козлов поморщился: под ним столпообразными кондитерскими горами клубились облака. Солнце тут, на высоте, сияло ровно, равнодушно, как в космосе. Это было нормально. А вот облака Виктору Дмитриевичу не нравились — тошно было на них смотреть.
— Может, зря я тогда на семгу грешил? — подумал эксперт. — Скорее, в чертову «Мелбу» чего-то левого намешали.
Он отвернулся от облачного пейзажа и стал смотреть на стенку прямо перед собой. Полегчало, и не столько от вида серого пластика, сколько от того, что на столике лежал перед Виктором Дмитриевичем изящный деревянный ящичек. Поверхность ящичка была благородно-матовой. Эксперт иногда касался ее старой жилистой рукой, и тогда из его морщин складывалась счастливая и язвительная гримаса.