— Это возможно?
— Возможно, если метеоусловия будут ужасные — ветры, грозы, непроглядные туманы. В Нетске такого не предвидится и вообще никогда не бывает.
— Да, погода отличная, — согласилась Ольга, с ненавистью глядя в окно на ясный закат.
Клены, позолоченные солнцем и осенью, стояли смирно. Ни один листок на них не шевелился, так что вся картинка за самоваровским окном напоминала неподвижный фон на рабочем столе компьютера. Никаких признаков надвигающейся бури!
— И последний шанс: москвичи к нам все-таки прилетают, зато из дома Галашина исчезают сомнительные картины, — продолжил свои фантазии Самоваров.
— Исчезают? Каким образом? — оживилась Ольга.
— Обыкновенно. Они могут сгореть или утонуть. Их может облить кислотой или изрезать мясницким ножом какой-нибудь душевнобольной. Наконец, их могут украсть.
Пока Самоваров расписывал эти безобразия, Ольга сидела, зябко кутаясь в свою мученическую шаль. По ее лицу, как облака по неспокойному небу, бежали, сменяя друг друга, красные и бледные пятна. Вдруг она вскочила с дивана:
— Коля, помоги! Ты настоящий мужчина. Я знаю, ты способен на поступок!
— Про поступок я уже слышал, только не до такой степени я настоящий. Ты что, хочешь, чтобы я влез к Галашину в дом и стащил эти две картины?
— Не две, а три.
— Тем более. Я что, больной? Опомнись! Это пахнет серьезным тюремным сроком.
— Хорошо, не надо красть. Может, порезать их мясницким ножом?
Накануне дня, когда должно произойти что-то важное, некоторые теряют сон и не находят себе места. Другим нравится предвкушать.
— Завтра будет наш вечер, — сказала Варя и блаженно закрыла глаза. — Только бы дождь пошел, как мы хотели.
— Пойдет как миленький, — пообещал Артем. Он ткнул пальцем в золотые небеса, сиявшие за окном: — Видишь эти перья?
— Какие перья?
Артем усмехнулся чуть свысока. Наконец он хоть чем-то сразил эту девчонку!
— Перистые облака. Значит, близко непогода, — пояснил он. — Это клочья, которые оторвались от циклона. Видела фотки со спутников? На них циклон на воронку похож или на клубок…
— Ясно! Это еще в школе проходили, — перебила Варя и закрыла ему рот теплой ладошкой.
Она всегда все понимала с полуслова. Она все запоминала и все знала, так что Артем рядом с ней чувствовал себя неуклюжим тугодумом. Она легко выкручивалась из любых передряг. Она на ходу придумывала разные каверзы, вертела людьми как хотела, и никто не мог поверить, что милая девочка с трогательной французской косичкой заварила всю эту кашу. У нее такой ясный взгляд! К тому же ей всего девятнадцать лет.
Артем влюбился в нее моментально — наверное, потому, что она так захотела. Она умела делать и это. Артем считал, что все, кто видел ее хоть мельком, мечтают ее заполучить. Он не хотел ее упустить и в тот же день снял квартирку на Театральном бульваре. Через неделю Варя пришла к нему на эту квартирку. Просто попить чаю пришла, но с нею была большая сумка на колесиках. В сумке оказалась не только зубная щетка и ночная сорочка (сорочки как раз не было!), но и новое платье, четыре пары туфель на тоненьких каблуках, много кружевного белья, джинсы и даже осенняя шапочка.