— Вам лучше пока не вставать! — воскликнула докторша, но видя, что ее не слушают, лишь махнула рукой.
Придерживаясь за засаленный валик дивана, Калачников поднялся. Он постоял несколько секунд, прислушиваясь к себе, к тому, что делалось у него в груди. Боли по-прежнему не было, и это его обрадовало.
— В общем, о моей болезни ни слова, — еще раз предупредил докторшу Петр. — И давайте пойдем сейчас в студию: чем дольше мы отсутствуем, тем больше вызываем подозрений.
Они вместе вышли из комнаты. В коридоре, опершись о стену, скучал флегматичный фельдшер. Он вопросительно взглянул на докторшу.
— Жди меня в машине, — бросила она ему.
Съемки программы «Танцуют звезды» уже закончились, мощные софиты в студии были выключены, и лишь на потолке горело несколько обычных ламп. Трибуны для зрителей давно опустели, но в центре зала стояла небольшая группка людей, ожидавших, что скажет прибывший по срочному вызову врач «скорой помощи». Среди них находилась и партнерша Калачникова Вероника, а также генеральный продюсер телеканала НРТ Лев Дурманов и режиссер программы Семен Мытарь.
Мытарю было около шестидесяти, он относился к еще доперестроечным титанам телевидения и имел весьма колоритную внешность: большую лысую голову, окладистую бороду и необъятный живот. По обыкновению, одет режиссер был в джинсы и просторную клетчатую не заправленную за пояс рубашку, из расстегнутого воротника которой выбивалась буйная растительность. Рукава рубашки были закатаны до локтей, открывая мощные волосатые руки молотобойца с толстыми короткими пальцами. Тем не менее по своей душевной организации Мытарь был очень тонким, чувствительным человеком, что пытался прикрывать нарочитой грубостью.
В свою очередь, двадцатидевятилетний Лев Дурманов являлся полной противоположностью Мытарю. Хотя внешне генеральный продюсер канала НРТ был строен, изящен, носил безукоризненные темные костюмы, модные итальянские галстуки и никогда не ругался, но его цинизму не было предела. Во всяком случае, он имел множество важных деловых партнеров, но легко обходился без близких друзей.
Вероника первая заметила появление в студии Калачникова. Она все еще была в черном облегающем платье, в котором танцевала танго.
— Ну, как ты?! — подалась Вероника навстречу Петру.
Все остальные тоже повернулись в его сторону, и на их лицах тоже обозначился вопрос.
— Пустяки, — постарался как можно беспечнее улыбнуться Калачников, подходя к собравшимся.
— Так что же с тобой было?! — не отставала партнерша.
Калачникова бросило в жар. Он вдруг подумал, что не заготовил никакой более или менее правдоподобной версии, подтверждавшей ничтожность произошедшего с ним. И виновата в этом была, конечно, докторша: если бы она не изводила Петра своими язвительными замечаниями, он не допустил бы такой непростительной ошибки. Калачников с ненавистью и в то же время с надеждой посмотрел на нее.