— Твоей вины тут нет.
Вошел трактирщик и поставил перед Адасой тарелку супа. Она взяла ложку.
— И что ты будешь изучать в Швейцарии?
— Больше всего мне бы хотелось изучать математику.
— А я думала, ты займешься философией.
— Философы — невежи. Нужны систематические знания.
— А меня интересует биология. Люблю работать с микроскопом. Уверена, со временем папа сменит гнев на милость и пришлет мне денег.
— Наверняка.
— А ехать в Швейцарию дорого?
— Билет стоит около пятидесяти рублей. Двадцать пять у меня уже есть. Я дал их в долг, но мне вернут.
— Кому? Впрочем, не важно. А у меня есть два брильянтовых кольца и золотые часики. За них можно выручить несколько сот рублей.
— Так ты, значит, и в самом деле собралась ехать? Они ведь тебя не пустят. Ни за что.
— Либо ехать, либо оставаться здесь и выходить замуж. Других вариантов нет. — Адаса поднесла ложку с супом ко рту, а затем вновь опустила ее в тарелку.
— Тебе не нравится суп?
— Нет, нравится. Я всегда знала, что наступит день, когда мне придется начать новую жизнь, отбросить все, что было раньше. Я хожу по дому, как по палубе брошенного командой корабля. Несколько дней назад мне снилось, что ты едешь в поезде, длинном поезде с задернутыми занавесками окнами, а я бегу следом. Бегу, но догнать не могу.
— Ты тоже мне снилась, — сказал Аса, чувствуя, что краснеет. — Мне снилось, что мы с тобой одни на острове, лежим на траве у ручья и ты мне читаешь вслух.
— Мне всегда снились острова, с самого детства.
И тут она вдруг замолчала. Прикусила нижнюю губу и улыбнулась — чему-то своему. Затем ее лицо вновь сделалось серьезным, сосредоточенным, и Аса-Гешл опять, в который раз, задумался: «Как я могу ее домогаться? Она — вся вера, я — весь сомнение. Наш союз принесет ей одни несчастья». Он начал было что-то говорить, но тут дверь распахнулась, и в трактир, топая ногами, чтобы стряхнуть снег, ввалился Абрам: меховая шапка набекрень, во рту неизменная сигара. С минуту он постоял на пороге, переводя взгляд с Адасы на Асу-Гешла, а затем закричал:
— Господи! Мир летит в тартарары, а эти голубки тут милуются! Нет, вы на них посмотрите! Я не я, если это не вылитые Ромео и Джульетта!
— Дядечка! — Адаса вскочила и, чуть не перевернув тарелку с супом, бросилась ему навстречу.
Абрам поймал ее на лету, обнял и поцеловал. А потом, чуть отстранившись, прорычал:
— Дай-ка на тебя посмотреть, потерянное дитя, заколдованная принцесса! Тебя твоя мать обыскалась, думает, ты уже давно на дне Вислы лежишь. Немедленно ей позвони! Слышишь? Сию минуту!
— Здесь нет телефона.