— Не волнуйтесь, не выдам. Уж я-то держать язык за зубами умею.
Абрам положил трубку и с облегчением вздохнул. Вот, значит, как обстоят дела. Она проводит время со своим мужем. А он, Абрам, теряет все и всех.
Он вернулся в спальню, надел свежую сорочку, пальто с меховым воротником и русскую меховую шапку. И даже не потрудился включить свет: Абрам, точно зверь, хорошо видел в темноте. Он вышел из дому и, запирая за собой квартиру, пробормотал себе под нос: «Ах, Абрам, Абрам, как же низко ты пал!»
Спустившись во двор, он увидел Копла; тот стоял под фонарем в своей короткой курточке с бархатным воротником, в сдвинутом на затылок котелке и беседовал с дворником. Абрам застыл от ужаса. Заметив его, Копл двинулся было к воротам. Дворник приподнял шляпу.
— Чего ему надо, Ян? — спросил Абрам сдавленным от волнения голосом.
Дворник повернулся к Коплу.
— А вот и пан Шапиро, — сказал он.
— Зачем тебе понадобился дворник? — спросил Абрам Копла, повысив голос. — Можешь идти, — сказал он дворнику по-польски.
Дворник нерешительно пошел в направлении своей каморки.
Дождавшись, пока дворник уйдет, Копл вполголоса сказал:
— Я пришел по поручению вашего тестя.
— Не по собственным же поручениям ты ходишь! Что тебе надо?
— Ваши дома у вас отбираются.
— И кому же они достаются? Уж не тебе ли?
— Вы больше домоуправляющим не являетесь. Амбарные книги прошу передать мне.
— А если я откажусь, что ты сделаешь? Наступишь мне на хвост?
— Я ничего не сделаю.
— Вот и ступай к дьяволу.
— Как скажете. Это не мое дело. Я только позволю себе напомнить, что долговые расписки у нас.
— Какие еще долговые расписки? Что ты мелешь?
— Сами знаете какие. Мы их оплатили, но не уничтожили.
— Несешь какую-то дребедень! Убирайся, пока я не проломил тебе череп вот этой тростью.
— Вам это едва ли поможет. Подписи на векселях поддельные.
— Пошел отсюда! — закричал Абрам каким-то чужим голосом. — Да поживей! — И он замахнулся на Копла тростью.
Копл удалился.
Абрам не двигался с места. Сердце его билось так сильно, что казалось, вот-вот выскочит из груди. Он пошел со двора и зашагал по Злотой в сторону Маршалковской, всей грудью вдыхая вечерний морозный воздух и с присвистом его выдыхая. Вдруг он услышал знакомый голос, повернулся и на противоположной стороне улицы увидел свою дочь, Стефу. Стефа была не одна, рядом с ней шел какой-то студент. Отца, по всей вероятности, она не заметила. На Стефе были зеленый каракулевый жакет и шляпа с широкими полями. На плечи была наброшена меховая горжетка. Руки она держала в муфте, на ногах были высокие русские сапожки. Круглое ее лицо на морозе раскраснелось. Студент был одного с ней роста. В сгущавшихся сумерках Абрам разглядел щеточку усов над верхней губой. А что, если она ведет его к себе? Кто он? Нет, это что-то новое…