Ничего похожего с Федькой наяву не было.
— Хоть тем утешайся, — сказала недовольная ночной суетой Степанида, — что и ему всякая срамота сейчас мерещится, и он среди ночи вопит…
— Степанидушка, а ежели он меня отыщет?
Ворожея призадумалась.
Она не знала, откуда вдруг взялся на Москве тот ведун, и не представляла себе по Алениным рассказам, какова его сила, властно над ним будет проклятие или же он сможет выстроить достаточно непроницаемый оберег. Сама-то она всячески обманывала судьбу своими сложными денежными расчетами с Аленой — сколько, мол, да чего кто из них кому должен.
— Степанидушка!
— Чего тебе?
— Когда поститься начнем?
— Поститься? Сказала же — с луной сообразовать надо! И мне для этого дела два зеркала больших нужны, пока их не добудем — и пост начинать не имеет смысла.
Алена, сидя на лавке и кутаясь в шубку, призадумалась. Будь она по-прежнему в Верху — были бы у нее любые зеркала, хоть наилучшие веницейские. Где же еще ими разжиться можно? Ежели у какой боярыни или боярышни есть подходящее зеркало — то поди до него доберись… А вот в Немецкой слободе они имеются непременно!
— Ты что не спишь? — спросила, укладываясь, Степанида. — Заснуть, что ли, боишься? Так прогнала я беса Енаху, прогнала… спи, непутевая…
Утром оказалось — нужно еще немало всякого добра, чтобы с Алены проклятие снимать. Два зеркала, кусок дорогой ткани, лучше черной, — под ноги стелить, свечи большие образные, гребень костяной новехонький, рубаха новая ненадеванная… и ведь всё денег стоит!.. Пришлось отложить до следующего полнолунья, а там уж Великий пост, ворожить грешно, — и Степанида надеялась, что так удастся протянуть времечко до Алены равноапостольной.
Потом Степанида сговорилась со знакомой купчихой, чтобы Алена помогла ей покров в церковь по обещанию расшить. Глаза-то у купчихи подслеповатые, она и рада тонкой работой блеснуть, да глаза мешают. И еще кое-какая работенка нашлась. Но только Алена умоляла Степаниду не трепать зря языком про ее рукодельное уменье — не ровен час, попадет ее труд в руки знающей женщине, и сразу задумается та женщина — что еще за тридцатница завелась в Гончарах?
Вспомнила Алена и про клады Баловневы.
Было кое-что прикопано на болотном острове, было — и не гроши медные! Если бы взять с собой Степаниду — отыскался бы, пожалуй, не один горшок, полный старого, еще при государе Михаиле Федоровиче отчеканенного серебра вперемешку с бабьими украшеньями. Но Алена не представляла себе, как найти тот остров, да еще морозной зимой. Извозчика с санями нанять — так тоже ведь деньги нужны, и не один день потратить придется, пока место сыщется. А главная примета, которая немало бы сказала знающей Степаниде, как на грех, вывалилась у нее из памяти.