Алена молча смотрела на это безобразие и перед ее внутренним взором обозначилась вся его печальная история. Тут сработало проклятие сродни тому, под которым по сей день жила она сама. Но Алена, зная толк в тонком мастерстве, вышивальном ли, ведовском ли, поразилась тому, насколько грубо было наложено проклятие, поразилась его простоте и тошнотворности, как если бы это сделал не человек, владеющий подлинной и отточенной силой, а случайный прохожий, чье ненароком пущенное пожеланьице вдруг по чувству, звучанию голоса, расстановке слов оказалось близким к заклинанию и заработало помимо его истинных намерений.
«Бесовскую пасть» наложить на человека можно было и так — ненароком.
Алена пожалела, что не может расспросить родителей девки, давно ли приключилась эта напасть, кому и чем они досадили до такой степени, что та злыдня отыгралась на ребенке… Но не всё ли равно? Желание помочь, и помочь во всю силу, сколько ее от Кореленки получено, взыграло в Алене! Ведь и сама она пострадала невинно, в материнском чреве проклятая. Так хоть кому-то, кто осмелился на дитя порчу наводить, отплатит она со всей яростью!
Руки зачесались приступить к делу.
Алена прочитала для начала «Отче наш», на что обжора не обратила ни малейшего внимания. Ела она, не переставая, и непонятно было, куда проваливается вся эта уйма плохо пережеванного мяса. Наконец корзинка опустела — и тут Алена поняла, что без корзинки-то и не обойтись.
Она спокойно подошла к столу, ловко выхватила из девкиной руки толстую костыгу, которую та недоглодала, и швырнула в корзину. Девка потянулась грязнющей рукой, но схлопотала по пальцам. Удар вышел молниеносный, хлесткий и болезненный — когда девка отдернула руку, Алена испытала даже какое-то странное удовлетворение.
Отпихнув «бесовскую пасть», она принялась собирать со стола огрызки. Они были ей нужны все, до последней крошки, и потому она, повернувшись к свидетелям ее работы — девкиным родителям и служанке, застрявшим на пороге, — потребовала на чистом русском языке, полагая, что до них дойдет:
— Метлу принесите или веник какой, и ветошку тоже!
И показала пальцем на грязный пол.
Хозяева, понимая, что это — приказ, переглянулись и заговорили по-своему, и задали Алене какие-то вопросы, ответить на которые она всё равно не могла. Зато служанка, видя, что Алена занялась наведением порядка, сообразила, в чем дело. Она что-то сказала хозяевам, а потом показала Алене, как метет пол воображаемым помелом. Алена закивала — и помело прибыло с той скоростью, на какую только была способна взволнованная служанка.