На эти дикие молитвенные вопли отозвался кто-то поблизости криком «Ко мне, волонтеры!», раздался топот — караульщики мчались на помощь одуревшему Федьке.
— Гвоздей те в ноги, ни пути те, ни дороги! — кинула через плечо Алена, убираясь подальше от этого злосчастного места.
* * *
— Прежде всего — русский царь едет с посольством? — спросил, заметно волнуясь, фон Рекк.
— Да, и я видела его.
— Где? Там? В веселом доме? — наперебой загомонили господа.
— В веселом доме, — согласилась Алена, подивившись тому, что мужчины считают дела, которые там творятся, весельем.
Странно мыслили мужчины. Вот и сейчас они ради пустячного разговора забрались чуть ли не на чердак, сбились все вокруг единственной свечи, а на чердаке-то не жарко!
— Фрау Хелене! — Барон заговорил торжественно и едва ль не со слезой в голосе. — То, что вы нам сейчас расскажете, для нас очень, очень важно! От этого зависят судьбы наши и наших детей! Говорил ли царь что о Лифляндии? О положении лифляндского дворянства? О миссии Иоганна фон Паткуля при саксонском дворе? О войне?
Алена уставилась на него, приоткрыв рот.
Недолго длилась полнейшая тишина — негромко рассмеялся Рейнгольд.
— Помилуйте, Фриц! Сами-то вы о чем говорите с девками в веселом доме?!
И он обратился к Алене весело, ласково, приятельски, так что ей самой захотелось ответить как можно полнее и достовернее:
— Любезная, почтеннейшая фрау Хелене, говорил ли русский царь со своими спутниками о девицах? Об их уборах? О рижских женщинах? Как они ему понравились? Должно быть, он сравнивал их с московскими красавицами?
Алена покраснела — то, что Петр Алексеич сказанул о Таубхен, не во всяком обществе можно было повторить, да и не знала она по-немецки этого словца.
— Он мало говорил о женщинах, — собравшись с силами, ответила она.
— Но он оказал им внимание, я полагаю?
— Он оказал внимание…
Рейнгольд нагнулся и заглянул в глаза Алене.
То, что он исхитрился прочесть в тех глазах, ошарашило его до последней степени.
— Мой Бог, как вам это удалось?
Алена помотала головой. И в мыслях у нее не было проговариваться о своем странном похождении, а как-то само получилось.
— Господа мои, да это же неслыханная удача! — Рейнгольд, отступив, поклонился Алене так, как не поклонился бы и самой шведской королеве. — Господа мои, если на нашей стороне — метресса русского царя!.. Господа мои, впервые за десять лет Господь сжалился над нами!
Фон Рекк же уставился на Алену с таким подозрением, что ей стало неприятно.
— Фрау Хелене, вы действительно очаровали русского царя? — спросил он, вкладывая в свой вопрос двойной смысл. Уж он-то знал про загадочные способности фрау Хелене.