— Простите, — сказал я.
И, бросившись к стойке, убедил трактирщика одолжить мне относительно сухое полотенце. После этого мисс Глейд с моей помощью села на место.
— Простите мою неловкость, — сказал я, вернув полотенце. — Видимо, я потерял голову от вашей красоты и забыл все на свете.
— Ваши слова были бы неотразимы, будь я по-другому одета, — сказала она с кривой усмешкой, но я знал, что прощен; происшествие даже помогло разрядить обстановку.
Мне нужно было многое обдумать, и я не знал, что сказать мистеру Коббу, а что утаить. Я был убежден, что история мисс Глейд выдумана, по крайней мере в той части, где речь шла о пострадавшем купце; слишком уж ее рассказ напоминал мой собственный — поиск справедливости недорогой ценой. Никто не стал бы ее осуждать — кроме сотрудника компании, конечно. И что бы она обо мне ни думала, я не относился к их числу, и она это знала.
А мисс Глейд? Если она не та, за кого себя выдает, кто же она на самом деле? У меня были некоторые предположения, ибо я не поверил, что она устраивала маскарад для своего любовника. Она не выступала в театре. Если бы это было так, она бы сказала. Так кто же мог обладать такими актерскими способностями?
Именно эти мысли кружились у меня в голове, когда я расплескал джин. В помещении было холодно, и я знал, что напиток превратился почти в лед. Я знал, что она вскрикнет и закричит своим голосом, а не притворным. Она произнесла всего четыре слова, всего несколько слогов, но мне было этого достаточно, чтобы распознать акцент. Звук «о» слишком долгий, «х» слишком короткий, еле слышный. Ее произношение не походило на свойственное уроженцам Британских островов, но оно также не походило и на акцент евреев тедеско. Я знал это произношение. Мне было достаточно нескольких слов.
Мисс Глейд была француженкой — и скрывала это. А зачем ей это скрывать, если она не шпионка французской короны, в услужении у тех, кто, как я предполагал, сделал ставку на мою жизнь?
Почему французов так заботила моя деятельность в Ост-Индской компании? Я не знал, как ответить на этот вопрос, и поэтому предпочел покинуть даму при первой же возможности, чтобы спокойно обдумать новый поворот дела. Однако я заставил себя не торопиться уходить, а то, не дай бог, она еще заподозрит, что проговорилась.
Я проводил ее, а точнее сказать, она проводила меня, поскольку знала район Сент-Джайлс намного лучше, чем я, до Хай-Холборн, где я собирался нанять для нее экипаж. Пока мы шли, она стала избавляться от маскировки, например парик сложила в небольшой мешок, рваные перчатки сменила на свежие, куском ткани стерла всю краску с лица. Ее одежда по-прежнему никак не соответствовала ее красоте, а рот все так же казался щербатым, но, когда мы вышли на оживленную улицу, она уже не походила на старуху, а выглядела как красивая, но бедно одетая женщина.