Мамаша Клэп окинула Элиаса оценивающим взглядом.
— Оно действительно запрещают содомию. Но оно также запрещают блуд с женщинами. Разве не так, мистер Вольнодумец? Вы ведь, мой милый друг, не станете отрицать, что Священное Писание не одобряет и этого?
— Не стану, — согласился он.
— И разве не велел наш Спаситель, — обратилась она ко мне, — возносить немощных и убогих, принимать и давать успокоение тем, кого сильные и обеспеченные чураются?
— Все вопросы о Спасителе — к мистеру Гордону, — сказал я.
Элиас склонил голову, не вставая с места.
— Перед вами, мадам, лучшие представители. Мы сформированы моралью современного общества. Вполне вероятно, что неприязнь, которую испытывает наше общество, является случайным следствием этого времени и места, и только.
— Проще простого быть продуктом своего времени и места, — заметила она, — но разве добродетельный человек не обязан попытаться сделать большее?
— Вы, безусловно, правы, — сказал я, сдаваясь, ибо, несмотря на глубокое предубеждение, понимал, что ее слова справедливы.
Поскольку ей нечего было добавить, чтобы прояснить свое отношение к этому вопросу, а мы ни о чем не спрашивали, какое-то время все сидели молча, слушая потрескивание дров в камине. Спустя несколько минут дверь отворилась и в комнату вошел господин довольно заурядной наружности, одетый просто, как одеваются купцы. На вид ему было тридцать семь, может, тридцать восемь лет. У него было спокойное моложавое лицо, покрытое веснушками и прыщами, что обычно встречается у людей куда более юных.
— Кажется, вы хотели меня видеть? — тихо спросил он.
— Это мистер Бенджамин Уивер и его друг Элиас Гордон, — сообщила Мамаша Клэп и всем своим видом дала понять, что намерена присутствовать при разговоре.
Мы с Элиасом встали и поклонились.
— А вы, как я понимаю, мистер Тизер.
— Меня здесь знают под этим именем, — сказал он.
Он сел, и мы последовали его примеру.
— Не могли бы вы назвать нам ваше подлинное имя? — сказал я.
Он покачал головой:
— Я бы хотел сохранить его в тайне. Вы должны меня понять — я женат, и если жене и детям станет известно о моем занятии, это чрезвычайно их огорчит.
Тут он, несомненно, был прав.
— Вы, кажется, знакомы с мистером Абсаломом Пеппером.
Тизер снова покачал головой:
— Никогда не слышал о таком.
Меня охватило отчаянье. И вдруг я подумал, что если Тизер — не имя, а прозвище, Пеппер тоже мог пользоваться другим именем.
— Это человек, который интересовался производством шелка, — сказал я. — Он ходил с тетрадью и делал записи на эту тему.
— А, конечно, — сказал Тизер, оживившись и даже разволновавшись. — Мисс Аул.