Мэри ошеломленно перевела взгляд на Билла. Он смотрел на нее серьезно.., и немного ехидно.
- Такты...
- Я полицейский, Мэри. Я проработал в Скотланд-Ярде одиннадцать с половиной лет.
Начинал с младшего констебля, потом попал в Особый отряд. Это уголовная полиция. Тяжкие преступления.
Она трясущимися руками гладила его плечи и руки, не замечая, как странно смотрит на них старик Уиллингтон.
- Эти шрамы... Это все была твоя работа...
В тебя стреляли, резали тебя, Билл, Господи, какая же я идиотка...
- Тихо, доктор. Держи себя в руках.
- Билл, прости меня.
- За что, маленькая?
- Я такая же, как они. Как Бримуортиха, как Стейнша...
- Вот уж нет. Ты гораздо симпатичнее.
- Ты не смейся. Я такая же. Я им поверила, понимаешь? Я ни минуты не сомневалась, что ты бандит, что ты убил человека...
Лицо Билла окаменело. Он поднял голову и спокойно сказал деду:
- Дед, проводи ее, пожалуйста. Я на своей ноге не дойду.
Мэри вскинулась, Харли кивнул и ушел за курткой, которая была ему совершенно не нужна в этот душный летний вечер.
- Билл, если ты меня не простишь, я умру!
- Ты, что, маленькая. Как я могу тебя за что-то не простить, особенно, если не за что прощать?
- Я виновата...
- - Ты ничего не знала и не могла знать. Я ведь, в некотором роде, был на секретной работе. Поэтому и слухи.., именно такие.
- Я назвалась твоим другом, а друзья не могут так думать о друзьях...
- Мэри, уймись. Ты самая храбрая, самая добрая и самая красивая девушка во всем Грин-Вэлли. Ты меня вылечила. Почти. И ты ни в чем передо мной не виновата. Иди. Дед тебя проводит, выспись, а потом мы поговорим, обещаю.
- Билл...
- Я даю тебе слово офицера. Я все тебе расскажу.
Мэри смыла едкую горчицу с пальцев, попрощалась с мистером Кримсоном и уставилась в окно. Скоро должен прийти Билл Уиллингтон.
Видимо, у нее была здоровая натура и крепкая нервная система, потому что ночь она проспала без задних ног и без всяких сновидений.
Засыпая, она слышала тихую и яростную перебранку Гортензии и Харли в гостиной, но слов не разобрала.
Сон ей приснился лишь под утро, опять тот же. Почти. Только теперь Билл не сердился и не ругался, а протягивал ей руки, и во сне она была так счастлива, так счастлива.., что проснулась со смехом.
Потом, минуту спустя, пришел дикий, необъяснимый стыд. Она вспомнила все - и потные ладони на своей груди, и странный смертельный танец Билла, одного против трех, и короткий яростный поцелуй.., и то, как бережно он запахивал на ней остатки блузки. Вспомнила свои слова, горячие, необдуманные, искренние. Вспомнила то, что чувствовала на веранде у Харли, когда Билл рассказывал ей о себе. И ударилась в панику.