Мы перебрали с Будом целые груды амазонитовых гранитов, выделив среди них различные типы и отобрав лучшие образцы зеленого камня. Уже вечерело, когда с наполненными доверху рюкзаками мы спустились в долину навстречу ярко горящему костру, зажженному нашими товарищами. Они уже заждались нас, но по обычаю до еды не пытали вопросами. Седовласый техник Буян неторопливо разогревал на костре пищу, а мы в ожидании ее с наслаждением глотали из пиал терпкий бодрящий крепостью кумыс. Широкое, обычно невозмутимое лицо Буда светилось довольной улыбкой. Наконец, он не выдержал, развязал свой рюкзак и начал выкладывать возле костра собранные образцы амазонитового гранита. Буд разглядывал их при свете костра, делился своими впечатлениями с окружившими его Буяном и молодыми рабочими.
Я не слушал его: у костра меня разморило и веки начали смыкаться. Но Буд не дал мне поспать: его интересовал этот загадочный амазонит, так щедро украсивший своей зеленью абдарский гранит.
— Ну ладно, Буд, я расскажу тебе все, что помню об амазонском камне, — сказал я. — Дай только заварю, да покрепче, наш черный, как эта ночь, чай.
С амазонским камнем я познакомился уже давно, на Южном Урале. Тогда мне удалось осуществить свою мечту и побывать в Ильменских горах, где находился уникальный, единственный в мире, минералогический заповедник. Мне посчастливилось, что моим гидом по этому природному музею под открытым небом был Петр Калинович — человек совершенно необычный, безумно влюбленный в камни, ставшие главной заботой и целью его жизни.
Калиныч, — как ласково называли сотрудники заповедника этого пожилого сухощавого человека в круглых очках и с бородкой клинышком. Он водил меня часами по старым копям, восторженно рассказывал о природных экспонатах. Одна старая копь надолго приковала мое внимание, она как бы заслонила собой все остальное увиденное мной в заповеднике. Это была амазонитовая копь. Мне вспомнились восторженные слова А. Е. Ферсмана, когда он впервые увидел это зеленое диво Земли: «Я никогда не видел ничего более прекрасного…, нигде меня не охватывало такое чувство восхищения перед богатством и красотой природы, как на амазонитовых копях Ильменских гор. Глаз не мог оторвать от голубых отвалов голубовато-зеленого амазонского камня».
Нечто подобное, наверное, чувствовал и я, глядя на этот сине-зеленый, как морская волна, камень с мелкими вростками белого альбита, напоминающими гребешки волн. Передо мной был один из самых удивительных и таинственных минералов, который преподнес исследователям три так и не решенные до конца загадки: загадку окраски, загадку названия и загадку происхождения.